Вечность сумерек

Повинуясь желанию седока, крылатый зверь пошёл на посадку, но Трелли не стал дожидаться, когда его лапы коснутся земли. Он соскользнул с крыла и провалился по пояс в снег, а сверху его накрыло снежной шапкой, которую смахнуло с кроны высокой лиственницы крыло улетающего зай-грифона.

Мгновения темноты, тишины и покоя промчались, как будто их и не было… Зашуршали о снег чьи-то быстрые руки, и вскоре на него уставилось несколько пар пристальных глаз. Лица, в которых смутно угадывались знакомые черты, не выражали ни удивления, ни радости, ни теплоты, ничего… Они были словно восковые маски, лики ледяных изваяний, бледные и неподвижные. После тех лет, что он провёл среди людей, он привык, что на лицах тех, кто его окружал, без труда читались почти все мысли, а тем более – чувства. Теперь предстояло снова привыкать к тому, что можно лишь догадываться, что у альва в душе или на уме…

– Трелли? – Один из охотников отбросил назад головную накидку с меховым подбоем, и на плечи упали длинные тяжёлые пряди серебристых волос. – Трелли…

Лунна, маленькая Лунна… Хотя какая она теперь маленькая… На Трелли смотрели, будто внезапно ожившие, лучистые глаза, на губах возникла тёплая, почти человеческая улыбка.

Чьи-то тёплые руки ухватили его запястья и потянули из снежного плена, и Трелли вдруг осознал, что совершенно не чувствует собственного тела. Оказывается, даже альв может замёрзнуть… А потом сознание погасло, провалившись в тёплое уютное забытьё.