Вечные хлопоты. Книга 2

— Чур без рукоприкладства, чтобы не пришлось разбираться с вами, — пошутил Мочалов.

— Договоримся по-хорошему, — сказал старый Антипов, подмигивая Соловьеву.

— С тобой договоришься, — отвернулся тот. — Ты у нас как памятник без пьедестала.

* * *

На другой день прямо с работы Захар Михалыч пошел к Стукалову в общежитие, где жили молодые специалисты. Он не имел какой-нибудь ясной цели, просто хотел поговорить. У себя дома люди обычно раскрываются легче.

Стукалов был в комнате один. Похоже, он не оченьто обрадовался, увидав старого Антипова.

— Не прогоните, Алексей Петрович?

— Наверно, не имею права?

— Почему ж? Вы меня не приглашали, ваше право принять нежданного гостя или прогнать.

— Мне безразлично, — сказал Стукалов. — И называйте меня на «ты», ведь я вам в сыновья гожусь.

— Мало ли кто кому в сыновья годится! — Захар Михалыч внимательно оглядел комнату. Чисто, аккуратно, все прибрано. Не подумаешь, что здесь живут два холостяка. — Хорошо у вас, — сказал он удовлетворенно.

— Нормально, не жалуемся.

— А сосед кто?

— Борис Нечаев.

— Да ну? — почему-то удивился Захар Михалыч. Нечаев работал сменным мастером в кузнице. — Дружите?

— Трудно сказать. Мы с ним скорее приятели, чем друзья.

— Что же так?

— Разные люди. — Стукалов пожал плечами. Ему совсем не хотелось поддерживать этот ненужный, как он считал, разговор.

— Что люди разные, не беда. Люди все разные, Алексей Петрович. С виду вроде похожи, а вообще разные. С таким, как сам, и дружить, наверно, скучно. Все равно что с самим собой. Обдумал?..

— Нет. Думай не думай, Захар Михайлович, сто рублей не деньги.

— Однако их нужно заработать.

— Это я к слову. Спасибо, что заступились, только напрасно вы затеяли. Честное слово, напрасно.

— В жизни ничего не бывает напрасно, — возразил Захар Михалыч. — Все с пользой. Вот я пришел, посмотрел, как вы тут живете-можете, и в этом тоже есть польза. Чем больше знаешь, тем больше видишь. А меня ты не смущайся. Я старик уже, всякого повидал на свете — и хорошего, и плохого тоже...

— Какой вы старик!

— Старик, старик, — вздохнул он. — Почти шестьдесят годочков. Внуки большие. Не успеешь оглянуться — правнуки появятся. Дожить бы только... Не пойму я никак, Алексей Петрович, что вы могли не поделить с Николаем Иванычем? По работе что-нибудь?

— Вы его знаете? — спросил Стукалов настороженно.

— Давно знаю, — ответил Захар Михалыч. — Ты здешний? Что-то я не припомню...

— Приезжий. По распределению.

— Тогда понятно. И какие же у вас общие дела?..

— Общие?.. — Стукалов как-то нехорошо усмехнулся, и старому Антипову показалось, что он сейчас раскроется, расскажет всю правду.

В этот момент скрипнула дверь, и в комнату боком вошла девушка.

— Ты не один?.. — растерянно пробормотала она, увидав Захара Михалыча, и попятилась назад. — Я потом зайду, попозже...

— Ладно, — сказал Стукалов.

— А мы уже все дела закончили, — поднимаясь, сказал Захар Михалыч. — Всего хорошего, Алексей Петрович. Не забудьте о моей просьбе. До свиданья. — Он кивнул девушке.

В сущности, ему больше нечего было делать здесь. Все ясно. Он не мог ошибиться, память на лица у него всегда была отменная — девушка, пришедшая к Стукалову, младшая дочка Бубнова. Значит, у них любовь?.. Значит, есть все-таки общие дела с Николаем Иванычем? Потому Стукалов и не захотел рассказывать правду на партбюро, чтобы не впутывать в эту историю ее. Молодец парень! По-мужски поступил. Но что же у них произошло с ее отцом?..

Захар Михалыч вспомнил, что Нечаев работает сегодня во вторую смену. Есть возможность немедленно поговорить с ним, покуда они не сговорились со Стукаловым. Должен же он что-то знать, раз живут вместе.

Нечаева он нашел в молотовом пролете.

— Девушка, которая к Лешке ходит? — переспросил, уточняя, Нечаев. — Бубнова Ольга. А что?

— Дело тут одно...

— В следователи переквалифицировались?

— А ты не зубоскаль. Что у них происходит?

— Подробной картины создать не могу, — сказал Нечаев, разводя руками. — Лешка человек скрытный, себе на уме. А Оля... По-моему, она по уши в него втрескалась.

— Любит, что ли? — Захар Михалыч поморщился. Терпеть он не мог всяких жаргонных словечек, за что ругал часто и старшую внучку, которая приносила домой эти словечки с улицы.

— Со страшной силой! — уверенно ответил Нечаев. — Или я ни черта не понимаю в женщинах...

— В этом-то можешь не сомневаться, — улыбнулся Захар Михалыч.

— А ее предок, как его?..

— Кто, кто?

— Родитель, стало быть. Он ненавидит Лешку всеми клетками своего насквозь прогнившего организма.

— Ты бы поосторожнее о людях, — неодобрительно сказал Захар Михалыч.

— В гробу я его видел! Он Лешку к дому ближе чем на ружейный выстрел не подпускает, собакой травит. Прямо современные Ромео и Джульетта. Я бы на месте Лешки начхал на этого жлоба. Правда, мне Ольга не нравится, не в моем она вкусе, но раз он не может жить без нее... А-а, слабохарактерный он, размазня! Прежде чем сплюнуть, неделю размышляет, насколько это нравственно. Отымка, одним словом.

— А это еще что такое?