Режиссёра нет, как и операторов: чужих нельзя, а камера на лбу уродство (и пытается убедить что это ты там, но ведь это враньё, не работает, да и не нужно). Нужно вот что, минимум: на потолке над всеми большой круг, такая карусель, медленно вращается (плюс вверх-вниз по синусоиде?), на ней штук десять – тридцать, сто! – камер на всевозможные зумы и углы, плюс ещё столько же неподвижных вокруг, и сверху и снизу, и все снимают. Длиннофокусные можно приспособить на автослежение, простейший motion tracking или face recognition, чтобы поворачивалось (плавно) где звук или где сильнее всего жизнь бьётся. Но можно и обойтись, чтоб не жужжало нигде, если достаточное разрешение, всё сделать в software, просто вырезать плавающим окном интересное из большого кадра. То есть соединить лучшее из аматёрщины (нет чужих, свобода, все умеют друг друга лучше всех) и из профи съёмок (картинка не скучная, не статичная, самое интересное всегда попадает крупно хотя бы в одну камеру). Свет тоже можно отчасти плавающий с той же карусели.
А когда из всего этого нарезано и смонтировано 1% лучшего, добавить шепчущий voiceover – не фальшивые стоны, а просто каждый вспоминает, что в тот момент чувствовал, представлял, шутки, нежности, да мало ли что хотелось но не сказалось на съёмках, просто рот был занят. Записывать лёжа же! И из записей которые вырезаны – может, картинка не удалась, а звук там самый что надо, добавить поверх. Даже многослойно, чтоб смотреть много раз, настраиваясь на разные голоса. Вообще звук, кажется, много больше работы возьмёт чем видео, хотя тут как раз опыт есть.
Ещё идея:
9. Четырнадцать рук и ребро
– …То есть?
– Ну… Как у вас было… с Машей?… Когда ещё вы… вдвоём…
– А… Да как сказать, одним-то словом? …Смешно мы жили. Очень… по-разному… Но хорошо. Сейчас лучше, конечно… И многое же было уже тогда – фантазии, игры… разве что ролей на каждого больше приходилось. Разговоры до утра, эксперименты… Ревность была…
– …Ревность?
– Ну да. Думаешь, живём тут свальной добродетелью, так и не ревнуем никогда? Очень трудно это вытравить… да до конца и не нужно, наверно. Как болезни не надо бы сразу все изничтожать, потому что без болезней людям жалеть друг друга труднее…
– А надо… жалеть?
– Надо, Эль. На это очень многое завязано, без этого… человек неполный. Нынешний, во всяком случае. Лет через сто всё другое будет, ты увидишь… А ревность… конечно, в семье стараемся давить, иначе всё ж развалится моментально. Но то в семье, тут и легче… А так – и к тебе поначалу было, знаешь? Когда мы с тобой ещё…
– Ой…
– Хотя всем же было понятно, без слов – что-то может быть, только если ты согласишься… к нам. Насовсем…
– А если б… я не согласилась?
– Эля. Эля. Вот ты сама – хотела б, чтобы я… бросил и Машу с Катей, и всю нашу тут жизнь… Кому от этого было бы лучше?
– …Не знаю… но значит…
– Эля! Переключись на стандартную моногамию на минутку. Муж не бросает жену с детьми ради… ну например тебя. Значит ли это, что он тебя не любит?
– Почему не бросает?
– Да миллион причин, самая частая – я же сказал – дети. Он им нужен, они ему. И он любит, но… забивает это, огораживает… строит мостки вокруг. Приспосабливается. Это ведь даже не так трудно сделать, знаешь? Есть техники… Счастливей он не станет от этого, но если б он решил иначе, несчастья бы было… больше. Главное, у большего количества народу…
– А как же… она… ну то есть я?
– Тоже несчастье. Тоже перетерпеть. Тоже есть техники… Но это если другого выхода нет… а у нас-то – есть? Ведь есть?
– …Да уж.
– Уж да. Давай просто радоваться, что мы сделали себе хорошо и никому плохо. В чём и смысл-то, если не в этом…
– …Маша жена, а Катя дети… Или наоборот?
Смех.
– Да все мы, знаешь… дети. И у друг друга, и вообще… Первые шаги делаем. Набиваем вот шишки… Спасибо, что ты… пришла к нам…
– …К вам…
– Ко мне, Элюша… Ко мне. Иди сюда, пожалуйста… Вот так. И скажи-ка мне, знаешь что…
– …Что?
– Скажи мне: ты.