ВЕЧНЫЕ МЫ

Только вот... о любви-то я и думаю все время. Люблю ли я А.Н.? А Катю, Машу? «И как он их любит»? Раньше-то, еще в школе, была уверена, что ах, «ведь это же ОН», а теперь понимаю, как это все было глупо, по-детски, и просто мода, поветрие. У всех были «идолы», а мне надо было выделиться, внутренне, и выбрала себе «умного». То есть он мне был нужен, чтобы себя приподнять, хоть я никому про него не говорила и портретов по стенам не развешивала, уж конечно. А сейчас, здесь — все совсем не так, совершенно. Не «мечта сбылась», а просто ВСЕ другое. И если это любовь, то такая любовь очень редко бывает, наверно, а может и никогда, и все что я про любовь читала, не могло быть про такое просто из-за редкости. (Потом пояснить.)

И да, конечно, девочек тоже... Прямо чувствую, как изо всех сил стараюсь их «не пропускать», ни в коем случае не делать их вторым номером, даже наверно переусердствую иногда. Хотя вообще-то заставлять себя не приходится, они ужасно милые обе, стараются наперегонки меня опекать. Катя особенно, будто хочет мне додать, что когда-то не додала... Но все-таки и я, тоже, «заставляю себя»: отчасти, конечно (попробую разобраться), как бы в благодарность («поделились!»), но больше всего потому, что очень-очень боюсь — боюсь даже тени раздора, пусть сколь угодно воображаемого и немыслимого здесь. Это мой всегдашний инстинкт: бежать малейшего намека на скандал, на чье-то недовольство, это мой «конформизм», а на самом деле такая гипертрофированная стеснительность, или даже брезгливость. Сколько фильмов недосмотрела из-за этого, и хороших, — но «не могу когда орут», проматываю, выключаю, и в книгах даже пропускаю куски иногда. Такой анти-Достоевский. И вот даже здесь, где никто никогда не орет, это же самое вылезло — через страх. Поначалу вообще ходила как по лезвию, все время придумывала за них на себя — вот, мол, «влезла», «захапала себе» и прочая чушь, но вытравить очень трудно... И мне же правда больше доставалось, и достается, как бы honeymoon мой все еще, хотя я так и не знаю, запланированный он или «просто».

А спросить — ну я же знаю, что он ответит: что не «или», а всегда и то и другое, и план и вдохновение. Что нужно и по-настоящему любить и строить это, делать, уравновешивать. Так вот я же и уравновешиваю, к девочкам липну — и искренне, очень с ними хорошо, они уже, наверно, самые близкие мне в жизни... но, конечно, не сравнить. Не сравнить.

Думаю-то я все равно о нем, почти всегда, и вспоминаю, как у нас было, хотя вроде бы было-то только что, и еще будет, как только захочу (ну или почти как только, я уже почти расслабилась насчет очередности, но иногда все-таки дергаюсь). И вот опять себя ловлю: что же я вспоминаю при этом — его самого или как мы с ним? И как отличить? У нас ведь почти все общение в постели или так или иначе в сцеплении, потому что этого совсем не бывает, только когда мы заняты, а тогда и разговаривать тоже заняты. И все равно я его «знаю» намного хуже, чем девочек, даже после всех бесконечных разговоров. Как будто какой-то туман в голове, когда с ним, разучаюсь соображать, и потом такая блаженная звенящая пустота. (Это, кажется, цитата откуда-то.)

Вот он пробежал, я следила из окна, и возбуждение сразу. И что это у меня, пристрастилась к сексу или любовь? Не знаю, и есть ли разница, не понимаю уже. Все смешалось в этом дурдоме Облонских.

Пристрастилась — это, конечно, тоже. Никогда не думала, что можно столько трахаться и не надоедает. И никаких расписаний, именно как приспичит, где угодно может накатить. Иногда раз за разом, просто не оторваться, но может и по нескольку дней ничего не быть, и никто слова не скажет. Тут, наверно, важна всегдашняя готовность, даже и в одежде (из правил: в чем тебя любят, в том и ходи, только сверху прикрой), но, конечно, главное не это. Как они все смотрят друг на друга! И на меня когда посмотрят так — ах... и хочется вот прям сразу.

А с другой стороны, когда желание вспыхивает, то это совсем не обязательно до конца. Просто пообниматься, поласкать, пораздеть, поваляться, первую сладость слизнуть — и вот уже разлетелись по своим делам. И все равно очень сильно встряхивает, сильнее помнятся эти импровизации в неудобных местах, чем целые ночи кувырканий в спальне. Неудовлетворённость удовлетворяет (дурацкое слово, но дайте две), когда встаешь из-за стола чуть голодным. «Не для галочки» это называется у А.Н., хотя ему-то как раз труднее, мужская физиология требует подпись поставить в конце, но он «работает над этим». Одна из его теорий: мы развели в стороны секс и воспроизводство, теперь надо развести секс и оргазм. Не отказаться от оргазма, а сделать управляемым. Делать его когда нужно и когда именно его хочется, а не так чтоб обязательно трепыхаться, пока не получишь, и отдыхать после. Логично, но мне как-то трудно пока, иногда сама себе помогаю и стыжусь этого немножко.