Вечные мы (СИ)

Ещё. Глубже. Главное, на чём держится семья — sense of security, но одного этого мало: должно быть и чувство, что эта security не бесплатная и не автоматическая, что тебе не всё простят и не за всё погладят (хотя, конечно, никогда и не выгонят). Значит, должна быть уверенность в том, что ты сам никогда не сделаешь того, за что тебя станут любить меньше — как у ручного драйвера спокойная уверенность, что он никогда не выедет на встречку, хотя для этого достаточно малейшего движения. Поэтому иногда можно допускать небольшой вжих-вжих с визгом тормозов, чтоб глаза раскрылись и сердце застучало. А если кто-то действительно срывается и выезжает на встречку — срочно бросаемся передвигать дорожную разметку (или делаем вид, что здесь она тренировочная, не всерьёз), чтобы не было чувства непоправимости и посттравматического синдрома: «да, вильнуло, но не смертельно, просто будь внимательнее».

И ещё о security. Любить другого можно по-настоящему, только если достаточно любишь себя — ведь это дар себя другому, как ни скромничай, ты и берёшь, и предлагаешь, а не станешь ведь дарить то, что сам ни во что не ценишь. Поэтому мы должны стать друг другу зеркалами, но волшебными, приукрашивающими и льстящими, приучать друг друга к тому, что мы хороши, и учить как стать ещё лучше. Постоянно смотреть на всех, замечать, как они на тебя смотрят, что им нравится и что нет (у меня тут, конечно, опять блок: интроверты же не смотрят выше носков собеседника, придётся очень сильно себя заставлять и приучать). Ловить каждый оттенок улыбки, каждую мгновенно поднятую страдальчески бровь, и замечать, когда твою бровь заметили, чтобы сразу дать понять, что именно было фи (но что это же мелочь, а так всё чудесно). Очень важно не сползти в «хороша я и так», «полюбите нас чёрненькими», «чего пристали», «на себя посмотрите». То есть (от себя добавлю) нужно постоянно играть, наша страсть к естественности смыкается (диалектически, хм) с принципиальным притворством, и опять же фики помогают: актёрство как повседневная норма.

И вот тут есть идея. Первый наш шаг — это shared intimacy, «погляделки-помогалки», урок и заповедь, что у нас нет ничего некрасивого телесно. Не «задавить стыд», ничего подобного, стыд есть дар, «стыд как клитор», береги его, стимулируй в меру, даже придумывай новый стыд, как новую одежду, чтобы слаще было скидывать. Это всё легко и естественно на самом деле, здесь природа помогает изо всех сил, и я, кажется, на этом уровне уже почти освоилась. Второй шаг — записи разговоров, то есть речь, то есть, по сути, ум, интеллект, душа, насколько душа может быть записана значками. Это намного, намного труднее, блок здесь у всех, не только у меня, очень трудно полюбить то, что ты сам говоришь, со всеми спонтанными глупостями и заиканиями, буквально воротит поначалу. Очень трудно не заткнуться навсегда, зная, что всё пишется — вот не поверила бы раньше, но намного труднее, чем трахаться, когда на тебя смотрят. Но можно, и во всяком случае здесь всё зависит только от тебя (кроме голоса, ну так у нас записи текстовые не случайно). Помогает самому много писать, очень помогает править записи — во всяком случае, даёт силы прочитать хотя бы первый раз, зная, что можно будет самое ужасное исправить и вычистить. (А самое-то ужасное, кстати, неплохо и перечитывать, чтобы найти там и хорошее — чтобы полюбить себя даже таким, ага.)

И есть третий шаг. Который мы можем попробовать сделать, если все мы, и особенно я, преодолеем второй, и хоть немного придём в себя после. Тоже записи, тоже техника, но теперь уже абсолютная full disclosure: полная видеокартинка со звуком, с множества камер, круглосуточно, кроме когда ты один (ну и доступно только тем, кто в кадре, privacy rules те же самые, что и раньше). Обязательно с какой-то автоматической фильтрацией и сжатием, чтобы не тратить на просмотр половину времени жизни. Мысли смутные были давно, что надо нам на себя повнимательней посмотреть, а тут Катя начала изобретать, как делать «правильный порн» — но уже стало ясно, что это гораздо более общая штука, и гораздо более сильная. Работали над речью, теперь начинаем работать над собой целиком. Пора, придётся, никак без: по-настоящему сделать и полюбить себя, всего, не искажённый самообраз и не фильтрованный, а самую что ни на есть real thing. Усилить feedback в разы, пришпорить эволюцию, давление отбора. Тело, лицо, образ, ужимки, ухватки, всё что копится за жизнь, всё что наросло — всё это разглядывать, крупно, замедленно, в деталях, всё чистить, всё лепить, всё приводить в минимально приличный вид. Всем любоваться, чтобы не пропало ни крошки красоты. Станьте же совершенны, ага. Работы на годы, без малейших гарантий, с шансом запросто похоронить всю нашу жизнь под обвалом. До сих пор чем-то похожим только актёры занимались, и в куда скромнее масштабах, и получалось только у великих. Ну придётся нам всем стать великими актёрами, подумаешь.