Вечные мы

Кроме, разумеется, некоего одного — явление героя: с детства у него смутные догадки, совпадения, глюки матрицы, потом, эврика, пишет текст (вот как я тут) и уже начинает всерьёз копать, сравнивать, расследовать. Сначала (ладно, пустим и это, ожидаемо же) conspiracy: мы марионетки, чей-то гигантский эксперимент, нас кто-то лепит методом тыка, и пребольного тыка. Скоро это отбрасывается: глупо, ничего не объясняющая god theory, если «они» могут такое, то уж наверно могли бы узнать что им надо и без всяких экспериментов. Всё проще и страшнее: мы сами порождаем свои поджизни, бессознательно, инстинктивно, плодим своих бесчисленных двойников, чтобы пройти по их костям. Наше счастье на крови, мы заметаем под ковёр наши пробные смерти, ужасы, тоску, а ведь они ничуть не менее реальны, чем стволовая жизнь. И он решает посвятить себя одной цели: crusade за честность, открыть всем глаза, заставить увидеть мир как он есть. Заставить втянуть свои щупальца, перестать во всё врастать бессознательно, как грибница. Мы должны наконец взять на себя ответственность за всё! Пусть станем все хором несчастны, пусть: только тогда мы и сможем строить настоящее трудное счастье, сами, по́том и кровью которые уже не забудутся, без бесплатных озарений неизвестно откуда.

Подтема: ясное дело, не все такие совестливые, народ из всех этих проповедей улавливает для себя главное: что отбор не по чему другому, а по счастливости. Так что ну-ка бегом, во все тяжкие, чтобы в этой гонке выиграть: всё прочее побоку, быстрое счастье (в меру понимания каждого) is the only thing that matters. Оргии и т.п., хотя это уже неинтересно. (И кстати же, тут получается насильственное обоснование этики снаружи, which is a big no-no, но это мы пока замнём.)

А герою, конечно, страшно. Он боится, что он и сам — поджизнь, просто один из множества опытов на тему «чего нельзя», что вот сейчас, сейчас ему конец, ещё минута и мир беззвучно лопнет... а «настоящий он» в этот момент вздрогнет слегка да и пойдёт себе дальше, чуть-чуть лучше защищённый от неприятных сомнений и уколов совести. Сюжетно можно на этом и закончить: да, так и погиб наш безвестный прозревший герой, выжать слезу на небольшой рассказец. Но интересней пойти глубже: вот он раскапывает прошлое, пробует понять, откуда же взялась эта наша мясорубка поджизней, как мы смогли её выстроить, даже толком не осознав? От кого этот подлый дар богов?

И выясняется, что это всего лишь натуральная мелкошаговая эволюция, начиная с простого думания, перебирания вариантов, совершенно естественного ментального моделирования окружающего мира и себя в нём. Моделирование большей частью подсознательное, вывод его всплывает как «интуиция», а сама модель и детали того что с ней было гибнут, так и неосознанные, а если осознаны — просто забываются. Но любое забывание — это уже маленькая смерть! «Совсем сознательно» не получится даже без всяких поджизней, потому что у нас вообще ничего не бывает совсем сознательно, это недостижимо, абстракция. И вот: мозг становится мощнее (отбор половой и просто, потом self-modification, amplification, uploading etc), модели соответственно детальнее, самостоятельнее, мир каждой реальнее (ambiguity again, to never clarify just how virtual all this is, это можно сделать интересно). Каждый разум окружается огромным, всё растущим облаком модельных миров, где идёт нескончаемая борьба под ковром, жуткие тени во тьме, и только в центре дрожит огонёк «настоящего» сознания. Облака разумов начинают перекрываться! На всех уже просто не хватает места без наслоений — так вот откуда в этих моделях появляется принципиально новое знание! No longer daydreams: это ты так общаешься с другими разумами, трёшься о них нечувствительно своими внешними оболочками, и подслушанное у них постепенно просачивается в ядро. Теперь ты уже знаешь их, тех что живёт рядом, даже не сказав с ними ни слова, и знаешь лучше, глубже, провереннее, чем через слова.

Ух. Наше будущее, а что. И вирусы, конечно же, паразиты всякие, новые формы жизни заводятся в этих облаках, для пущего облома.