Вечные Скитания Лисы: Становление

Хотя, если кроха так реагирует на ласки, то стоит сыграть с ней в нежность. Ненавязчивую, мягкую, но всеобъемлющую. Как Аура как-то лично призналась лисёнку, она действительно проверяла реакцию Ал на агрессивный флирт и натуральную похабщину, выставляющую Ауру недалёкой и похотливой лисой, думающей только маткой, и мечтающей лишь о сексе.

С несколько отличными от названых целями, но проверяла.

Вот только, как после показала практика, развязность на мужскую ипостась влияла противоположным образом, и вместо привлечения внимания и негласного «зелёного цвета» для инстинктов, требующих самку, лишь отталкивало лисёнка: очень уж силён был рационализм в глазах Ал.

Более того, развязность даже действовала раздражающим элементом! Лисёнок понимал, что его тянет к Ауре, но всё же держал себя в руках, чувствуя хвостами, что что-то не так… и от этого бесился. Не понимал и на это непонимание поступал агрессивно — зверь чувствовал, что на его территорию хотят заявить права, и желал прогнать непрошенных гостей прочь!

А вот женская ипостась уже с первых минут показала свою слабость!

Так что, понаблюдав за умилительной картиной того, как кроха отчаянно борется со сном, но отчего не спешит уходить в свою комнату, древняя кицунэ дождалась, пока Ал уснёт. И дело крылось, конечно, совсем не в том, что вокруг их столика витал невидимыми потоками Белый Огонь.

Всё-таки не зря у кицунэ Белое Пламя в народе называется материнским: этот вид пламени дарит именно то, что чувствует ребёнок, находясь в объятиях матери. Спокойствие. Тепло. Защищённость. Нежность. И эффекты от Огня под стать ощущениям — полное обновление организма, будь то болезни или травмы.

Оттого, собственно, Белое Пламя и сложно в освоении. Ведь до него кицунэ подвергается воздействию внутреннего зверя, который отнюдь не располагает любовью к окружающим — это механизм выживания, когда право на жизнь требуется выгрызать зубами. И даже укрощение зверя на пути освоения Белого Огня — всего лишь начало.

Хотя нет, Аура помнила уникумов, которые после этого могли использовать Белое Пламя. Особенности характера, так сказать. Однако, в основном, пока кицунэ не познает радость материнства и не прочувствует всё то, что испытывает мать к своему чаду, Белый Огонь даже не откликнется. О необходимом минимуме сил Аура и вовсе молчала: от седьмого хвоста и выше.

Короче говоря, ничего необычного в том, что Алекс уснула, не было. Потому, поднявшись с места, Аура аккуратно подхватила на руки лисёнка, уплотнила вокруг них Белое Пламя — отчего кроха заворочалась и, улыбнувшись, обвила хвостами Ауру — и направилась в их номер.

Сегодня они спят вместе.

Глава 6 «Нюансы магического средневековья»

**На следующий день. Алекс**

Разлепив глаза и бездумно уставившись в незнакомый потолок, я буквально почувствовал, как шестерёнки в голове с натугой проворачиваются, начиная запускать мозг. Спустя мгновение мои глаза резко расширились от промелькнувших воспоминаний, после чего я подорвался с места!

Незнакомая комната. Голый я. Постель, явно пережившая бурную ночь. И больше никого. Впрочем, за небольшой конвертик из желтоватой бумаги, лежащий на столике, глаз всё-таки зацепился.

Пару долгих секунд я просто обмозговывал происходящее, после чего собрался с мыслями и усиленно втянул в себя воздух… а затем резко выдохнул, непреднамеренно фыркнув. Затем откинул простынь в сторону да принялся одеваться.

Итак, вопреки окружению, я ни с кем нынче не спал. Точнее, спал — запах Ауры я бы сейчас узнал из тысячи других. Но вот секса у меня точно не было. Если, конечно, лиса тут не подчистила всё магией… Однако, прислушавшись к ощущениям тела и вновь попробовав учуять запах пота и спермы, я лишь убедился в своих выводах.

Никто нынче на этой постели не сношался.

Всё-таки в таких делах мой нюх очень помогал — так называемый «запах секса» в комнате отсутствовал. Даже его ноток не удавалось уловить. И уж поверьте, с моим нюхом упомянутый запах приятен исключительно «в процессе», пока гормоны заменяют кровь, а вот утром… помнится, после первой ночи с местной женщиной я едва не испортил нам утро — блевать, к счастью, было нечем.

В общем, одевшись, я наконец взял в руки оставленную Аурой записку и вчитался в размашистый, но крайне элегантный почерк лисы. И даже не спрашивайте, как это друг с другом сочетается! Оно не должно! Но у кицунэ получается…

А письмо было в излюбленном стиле Ауры: