Вечные сны о любви

    По ту сторону канала над горизонтом возвышалась бело-матовая мраморная церковь Санта-Мария делла Салюте. У Клэр захватило дух. Хотя здание покоилась на деревянных сваях, глубоко забитых под водой, казалось, что церковь, словно огромная плавучая жемчужина, покоится на собственном отражении в Большом канале.

    Это зрелище было ей знакомо, и не только по фильмам или путеводителям. Делла Салюте представлена на некоторых полотнах из коллекции графа Людовичи. Клэр видела несколько хороших репродукций. О, но насколько прекраснее была она в реальности!

    Пока она любовалась видом, черную гондолу с веселыми туристами обогнала vaporetto, в которой публики было еще больше и которая оставила на канале пенный след и легкую струю выхлопа. Кроме этого, подумала Клэр, ничего не изменилось за десятилетия.

    Или за века.

    Все мысли о сне улетучились. Клэр захотелось выйти мимо волнующихся от бриза штор цвета слоновой кости на террасу, расслабиться в шезлонге и наслаждаться зрелищем, словно бокалом игристого вина.

    Сделав два шага вперед, она остановилась как вкопанная. Шезлонг был занят. Она видела только блестящие темные волосы над черной подушкой и носки мягких мужских туфель.

    — О! Простите, — запнулась она. — Это, должно быть, какая-то ошибка… э… mi dipiache!

    Фигура в шезлонге грациозно поднялась.

    — Боже мой, Клэр! — произнес со смехом низкий голос. — У тебя такой же жуткий акцент, как и приготовленная тобой еда!

    Она напряглась. Как оказалось, на мужчине в хаки, который стоял перед ней, были не туфли, а лишь пара ковбойских сапог ручной работы. Эти сапоги и голос были так же знакомы ей, как и мужчина, которому они принадлежали.

    — Какого черта ты делаешь в моем номере, Вэл?

    Глаза, более голубые, чем небо Венеции, улыбались, глядя на нее.

    — Вот так ты приветствуешь мужа?

    — Бывшего мужа. Развод оформлен в мае. Он слегка пожал плечами.

    — В джунгли не доставляют американскую почту.

    — Для развода тебе не нужен почтовый ящик, Вэл. Я уверена, у твоего адвоката есть все необходимые бумаги.

    Он подошел к ней, загорелое лицо стало мрачным. Он коснулся ее щеки своей сильной красивой рукой.

    — Неужели, Клэр? Неужели все кончено?

    Дыхание застряло у нее в горле. Запах его одеколона был знаком ей, как запах собственной кожи, тепло его руки осталось таким же манящим, как прежде. Он выглядел старше и еще красивее. В уголках глаз появились новые морщинки от солнца. И он по-прежнему был единственным мужчиной, который парализовал ее разум, а тело заставлял подчиняться.

    Пропади он пропадом со своими феромонами!

    — Не пытайся испытывать на мне свое ковбойское обаяние. Не сработает, — солгала она. Откинув голову, отошла в сторону, чтобы не видеть его. Это было ошибкой. Балкон маленький, и идти особо было некуда.

    Она глянула вбок из-под ресниц с золотистыми кончиками.

    — Один из нас сейчас свалится за перила, Вэл. И это буду не я.

    Вместо ответа он взял ее за руки и отвел от перил. Клэр чувствовала притяжение, возникшее между ними, такое же сильное и опасное, как и прежде.

    Черт бы его побрал! Она была неспособна думать, когда он был так близко. Воспоминания бились в ней, как волны Адриатического моря о пески Лидо (Популярный морской курорт рядом с Венецией). Если она не будет осторожна, то снова потеряет голову, а потом останется одна и будет плыть в никуда, когда он отправится в очередную горячую точку по заданию «Тайм» или «Ньюсуик».

    — Отпусти меня, Вэл, — тихо попросила она. Его губы тронула странная легкая улыбка.

    — Никогда. Ты моя, Клэр. А я — твой. Мы принадлежим друг другу.

    — Понимаю. Поэтому и провела медовый месяц одна, украшая нашу квартиру и играя в пасьянс на компьютере, пока ты был на Ближнем Востоке. — Она старалась говорить спокойно и удивилась, услышав резкость в голосе.

    И горечь.

    — И Рождество я тоже провела в одиночестве, — добавила она, — пока ты ездил в Египет, или в Африку, или в какую-то глухую балканскую деревню.

    Его рот сжался.

    — Ты знала, на что соглашаешься, когда мы поженились, — сказал он, и в его голосе прозвучала нотка раздражения. — Это была часть сделки. Я говорил тебе, что должен браться за командировки, на которые никто не соглашается, пока не добьюсь определенного положения, и что со временем появятся более приемлемые задания. Ты согласилась.

    Клэр ощутила прилив вины, но лишь пожала плечами.

    — Я не думала, что ты будешь уезжать на несколько недель подряд. Думаю, я была молода и глупа тогда.

    Она покинула балкон с видами в духе эпохи Возрождения и вернулась в комнату с высокими потолками. От отраженного света бледно-желтые стены светились, покрываясь переменчивыми прозрачными узорами.

    Вэл пошел за ней, ухватил за руку, развернул.

    — Да, — сказал он жестко. — Такой ты и была.

    Ее гневный сдавленный возглас не остановил его. Пальцы сомкнулись на запястье.

    — Или, по крайней мере, притворялась такой. Мне теперь интересно, не я ли был глуп. Я думал, ты понимаешь меня, думал, что мы заключили своего рода сделку.

    — В этом вся проблема, — огрызнулась она. — Я-то думала, что мы поженились!