Вечные темы

— Я вас очень прошу, научите меня проникать в четвертое измерение. Как врача, как коллегу, прошу. Оставьте мне свой аппарат, или что там у вас есть. Пожалуйста, хоть на время.

— Время тоже многомерно, — хохотнул голос. — Ну ладно, так и быть, дам дикарю энцефалограф. Побалуйтесь.

Голос становился тише и глуше.

— Постойте! Я еще не все спросил.

— Хорошенького помаленьку. Прощайте, пациент. Как пользоваться игрушкой, разберетесь сами. Все равно не объяснишь.

— Расскажите еще что-нибудь! Не уходите!

— Замнем для ясности, — хихикнул голос и больше не отзывался.

В воздухе появилась темная точка и, быстро разрастаясь, превратилась в непроницаемо черный шар размером чуть больше головы человека. Шар висел в воздухе и мерно пульсировал, то сжимаясь, то разжимаясь.

Игорь встал и, с недоверием поглядывая то на свой живот, то на шар, подошел ближе. Точнее всего шар можно было назвать сгустком темноты. Игорь протянул руку и, зажмурясь, прикоснулся к нему. Когда он открыл глаза, то увидел, что рука уходит в шар, сливаясь с его чернотой. Ни боли, ни других ощущений. Осмелев, Игорь вытянул руку на всю длину и просунул ее сквозь шар. Вернее, не сквозь, а в шар, потому что, как он ни старался, но даже кончики пальцев не выходили с другой стороны сгустка. Игорь придвинулся ближе. Плечо и часть шеи скрылись в темноте. И, совсем уж осмелев, он наклонил голову и, словно ныряя в воду, погрузил лицо в черный шар.

И он увидел, что находится в комнате. В другой комнате, но очень похожей на его собственную. Игорь ожидал увидеть что-нибудь невероятное, мир, вывернутый наизнанку, новый взгляд на свою собственную Вселенную, но эта комната, с диваном, стульями, столом, где в беспорядке раскиданы книги, удивила его больше, чем если бы неведомый антимир придвинулся к нему вплотную, Было видно и окно, за которым пыльные деревья шевелили листья на ветру, и улица, очень похожая на знакомую, но чем-то отличная от нее.

— И это все? — разочарованно спросил Игорь и убрал голову из шара. Где же четвертое измерение? Обманщик…

Шар продолжал висеть в воздухе, пульсировал беззвучно и словно насмехался над дикарем, вздумавшим нажимать наугад кнопки электронной машины и ожидающим от нее всевозможных чудес.

Игорь полежал, раздумывая, на диване, а потом сказал сам себе:

— Сам ты дурак. Если твои глаза способны видеть только трехмерный мир, то и другая Вселенная будет выглядеть для тебя точь-в-точь так же. Всего-навсего параллельный мир. И ничего больше.

Он встал и, набрав номер телефона, попросил хирурга районной больницы.

— Александр Иванович, у меня, кажется, аппендицит. Приезжайте, пожалуйста, а то мне придется самому, перед зеркалом…

Он неторопливо оделся и, стараясь не смотреть на шар, направился в больницу, заранее готовясь к боли, но больше всего — к тому, что хирург и в самом деле не найдет у него того, что будет искать.

В своих беседах мы долго обходили тему смерти стороной. Она была слишком конкретной, у постели обреченного больного невозможно было говорить о ней с философской невозмутимостью, но как-то Геннадий Николаевич преодолел неписаный запрет и сказал: «В конечном счете, бессмертие возможно. Вопрос только в том, что с ним делать?» — «Как что! — воскликнул я. — Бесконечная жизнь без болезней и дряхлости! Неиссякаемая возможность творчества, освоение космоса, расселение человечества во Вселенной! Это безграничные, головокружительные перспективы!» — «Вы так полагаете? — скептически улыбнулся Шубин. — А как вы представляете себе достижение бессмертия?» — «Устранение фактов старения, — не задумываясь, выпалил я. — Перестройка обмена веществ, генная инженерия, вечное самообновление организма». — «Вечное самообновление… — задумчиво повторил Геннадий Николаевич. — Пожалуй, вы правы. Это один из возможных путей. Существуют два варианта. Первый — периодическое или беспрерывное обновление тела и второй — перенесение человеческого „я“ в молодое, здоровое тело…» — «Второй чудовищен! — возмутился я. — Это равносильно убийству!» — «Несомненно, — согласился Шубин, — несомненно, но все-таки это тоже путь…»

Наш разговор на этом не кончился, он продолжался, то утихая, то разгораясь с новой силой, чуть ли не каждый вечер. Геннадий Николаевич, обладая большой эрудицией, приводил различные модели бессмертия, вычитанные в литературе, начиная с древних мифов, зачитывал отрывки из средневековых китайских повестей, где говорилось об оживающих мертвецах и о прочих невероятных происшествиях, и мне казалось тогда, что ничего нового нельзя добавить к этим старым теориям. Сейчас, перечитывая эти рассказы, я снова вспоминаю давние споры, Шубина, неподвижно лежащего на кровати, и его слова: «Человек будет жить бесконечно, но я не знаю, какую цену он заплатит за это…»

ТЕБЯ ПОЗОВУТ, ПОДКИДЫШ