Вечный

– Пойдем домой, Пейтон, – пробормотала я, и он кивнул, но остался рядом со мной.

– Если мы пойдем сейчас, Сэм… – он убедительно посмотрел на меня, – не оглядывайся назад, хорошо?

Я колебалась. Могла ли я это сделать? Уйти, не оглянувшись назад? Не зная, стоит ли Пейтон все еще там, наверху, и смотрит мне вслед?

– Сэм, обещай мне это! – потребовал он, и я почувствовала, как он дрожит.

– Почему для тебя это так важно?

У меня перехватило дыхание, когда он поднял на меня глаза.

– Потому что это убивает меня, Сэм, – отпустить тебя. Та часть меня, которая стоит там, наверху, потеряется, если ты еще раз взглянешь на него. Я с трудом выдерживаю боль в своей памяти, так что, пожалуйста, обещай мне.

Я знала, что он говорит правду.

– Моя жизнь за тебя, Пейтон, – дала я ему слово, проведя пальцем по его шраму на подбородке. – И моя любовь.

Мы сели на лошадей, и, как и обещала, я не оглянулась, когда мы направлялись на север. Пейтон на вершине жилой башни не увидел бы, как я плакала, не заметил бы, как я кусала губы от подавленной боли и как дрожали мои руки, когда я вела лошадь, которая все больше и больше отдаляла меня от него. Пейтон рядом со мной молчал. Его взгляд был нежным и полным утешения, хотя я знала, что в своей памяти он ощущал агонию нашей разлуки так же сильно, как и я.

– Tha gràdh agam ort, Сэм, – заверил он меня, держа свою лошадь совсем близко от моей. Так мы продолжали наш путь, приближаясь километр за километром, час за часом к последней великой задаче.

После всего, что произошло, после всего, что с нами случилось и что мы пережили, оставалось только одно. Мы должны были вернуться в свое время, чтобы, наконец, отпустить все это.

* * *

Пейтон дошел до холла. Обессиленный, он опустился на скамью, подперев голову руками. Опустошенный, он почувствовал, как проклятие Ваноры залечивает рану в его сердце. Все больше и больше утихала боль, которую причинило ему прощание с Сэм. Это проклятие было его судьбой так же, как ему суждено было встретиться с Сэм и поставить ее в своей жизни выше всего остального. Она была его надеждой и его будущим, и он знал, что когда-нибудь она станет его великим счастьем. Он откинул назад длинные волосы и послал за пивом, когда вошел Шон. Он нес сверток под мышкой.

– Ciamar a tha thu? – поинтересовался он, как чувствует себя Пейтон, и приказал служанке принести и ему пива.

Пейтон скривил лицо, но улыбнулся:

– Похоже, у меня есть будущее.

Шон рассмеялся и взял у служанки кружки. Более полную он взял себе, другую сунул брату.

– Да, bràthair, у нас оно есть. Slàinte! – С этими словами он поднял свое пиво и чокнулся с Пейтоном.

– Ты думаешь… – спросил Пейтон после того, как сделал большой глоток, – ты думаешь, проклятие заставит меня забыть о моих чувствах к Сэм в какой-то момент?

– Неужели ты этого хочешь?

– Нет, конечно, нет. Но что, если я не смогу этому помешать? Если когда-нибудь я не смогу вспомнить ее лицо, ее глаза и ее теплый смех? Больше двухсот лет – это вечность…

Шон усмехнулся и положил на стол завернутый в мягкую кожу сверток.

– Мой свадебный подарок тебе. Поскольку ты пропустил свой большой день – или все еще впереди, это как посмотреть, – у меня есть кое-что, что должно тебе возместить это. – Он подтолкнул сверток к брату.

От Пейтона не ускользнул выжидающий взгляд брата, а сам он все еще изо всех сил пытался поверить в свадьбу, о которой Сэм рассказала ему на башне.

– Что это?

– Тетя Кендра изобразила Сэм в день вашей свадьбы. Ты не должен беспокоиться о том, что забудешь ее, брат.

Рука Пейтона задумчиво покоилась на коже. Он благодарно посмотрел на Шона, но не сделал попытки открыть подарок.

– Чего ты ждешь?

Пейтон все еще колебался.

– Благодарю тебя, Шон, но, если я посмотрю на портрет, это затмит мои воспоминания – а этого я не хочу. Не представляю, каково было бы забыть Сэм. Но ни одна картина не сможет показать мне все то, что я пытаюсь сохранить в своем сердце. – Он покачал головой и опустошил кружку. – К тому же не к добру видеть жениху невесту до свадьбы, – пошутил он, отодвигая подарок Шона.

– Не хочешь?

– Знать, что портрет существует, мне достаточно. Это доказательство того, что все будет так, как обещала мне Сэм. Кто из нас уже знает, что когда-нибудь будет хорошо? Остальное, Шон… Это доверие, так?

Шон по-прежнему вопросительно смотрел на него.

– И что нам теперь делать?

Пейтон с сожалением улыбнулся:

– Дышать, брат. Я просто буду продолжать дышать, пока не наступит день, когда я верну свою жизнь.

* * *

Как будто шотландское нагорье приложило особые усилия, чтобы даровать нам несравненное прощание с этим временем, и показало себя с самой лучшей стороны. Горы волшебно сияли на рассвете, и мы ехали в течение дня по их одиноким долинам, по их изрезанным вершинам, и они дарили нам панорамы, которые запечатлелись в нашей памяти.

Ночи были мягкие, так что мы могли лежать под открытым небом и любоваться светящимся небосводом, пока сон не овладевал нами.