Вечный бой

— «Буслай»! поздравляю с успешным выполнением задания! Возвращайтесь на базу. Император объявляет вам благодарность!

Крейсер лёг на обратный курс, и я взглянул на часы. Через сорок минут на «Чингисхане» начнёт разыгрываться драма. Выждав, я переключил канал связи на центральный пост управления. Вскоре на экране появилось лицо генерала Балиньша. Он смотрел, торжествуя. Выдержав паузу, он начал говорить медленно, с расстановкой. В голосе его звенел металл.

— Внимание! Всем! Всем! Всем! Говорит линейный корабль Ударного Флота «Чингисхан»! Сегодня, пятнадцатого сентября шестьсот двадцать четвёртого года Империи, бывший император Богдан XXVII арестован. Он находится на борту «Чингисхана» и выступит через полчаса. Слушайте…

Звук пропал, заглушенный шипением и треском помех. Изображение Балиньша задёргалось, начало быстро меняться в цвете, распалось на отдельные фрагменты и исчезло с экрана. Около десяти минут экран оставался пустым, потом на нём появилось встревоженное лицо князя Джайла.

— Ударному Флоту — общая тревога! Боевая готовность — номер один! Император Богдан XXVII захвачен взбунтовавшейся командой линейного корабля «Чингисхан» и находится на его борту. Запрещаю открывать огонь по «Чингисхану». Батальону охраны приказываю немедленно блокировать имперских гвардейцев, окруживших корабль, и удалить их на безопасное расстояние. Взлёту «Чингисхана» не препятствовать. Повторяю! Огонь по «Чингисхану» не открывать! Жизнь императорской семьи священна и неприкосновенна. Огонь не открывать!

Офицеры в центральном посту недоуменно переглянулись. Большая часть из них тоже входила в «Возрождение», и они ничего не могли понять. Но я-то прекрасно знал, что произошло. В Монастыре при подготовке операции компьютер выдал нам картину событий во всех подробностях.

Император Богдан и его супруга поднялись на борт «Чингисхана», чтобы присутствовать при наземной высадке десанта. Их сопровождало двадцать гвардейцев. Прочие остались у трапа. Вся эта команда просто не смогла бы развернуться в узких переходах линкора. У трапа императора встретил генерал Балиньш и три офицера. Балиньш приветствовал императора на борту своего линкора и пригласил следовать за собой. Гвардейцы следовали в предписанных Уставом десяти шагах за императором. И в этот-то промежуток между ними и императорской четой стремительно упала сверху бронированная аварийная заслонка. Такая же заслонка опустилась сзади гвардейского эскорта. Мощные насосы в считанные секунды выкачали из изолированного отсека весь воздух.

А Балиньш, тем временем, остановился и вместе с офицерами окружил императорскую чету. На Богдана и Маргариту грозно уставились стволы лучемётов.

— Богдан Калаш, вы арестованы! — торжественно изрёк Балиньш.

— Вы с ума сошли, граф! — возмутился император, — Что за шутки? Вы забываете, что стоите перед Императором Галактики!

— Это — далеко не шутки. И вы больше не император! Вы низложены. Предлагаю вам пройти в мою каюту и добровольно подписать отречение. Даю вам на это полчаса. После этого разговор пойдёт совсем по-другому. Мадам, — обратился Балиньш к Маргарите, — вы тоже арестованы. Следуйте за своим супругом. Господа офицеры, отведите арестованных в мою каюту и строго охраняйте их. Гражданин Калаш, в моей каюте вы найдёте бумагу и перо. Советую вам не тянуть с отречением.

Балиньш прошел в центральный пост управления и дал команду: «Двигатели — к запуску! Маршевые — на режим!» После этого он приказал включить связь на передачу по всем каналам и выступил с заранее подготовленным обращением.

Оставшиеся за бортом линкора имперские гвардейцы, услышав это обращение, открыли огонь. Но ни их ручные лучемёты, ни мощные установки на бронетранспортёрах не могли справиться с нейтридной бронёй. Для этого нужны были мезонные орудия или дезинтеграторы.

Адмирал Джайл принял единственно верное решение, запретив открывать огонь по «Чингисхану» и препятствовать его взлёту. Он хорошо знал, что гибель императора Богдана будет на руку Великому Князю Симеону. Он знал так же, что в настоящее время приход к власти Симеона означает крушение всех планов «Возрождения». Выпуская с базы «Чингисхана», Джайл рассчитывал выиграть время, связаться с другими руководителями «Возрождения» и выработать линию поведения. Но он не предусмотрел одного.