Вечный бой

Пришла зима и вместе с ней — телеграмма из далекого Самарканда, которую ждали с особым нетерпением в форту Александр Первый: «Вспышка чумы в Анзобе ликвидирована. Противочумный отряд возвращается без потерь».

Не было потерь и в Анзобе. Никто из привитых вакциной Хавкина не заболел. То была первая крупная победа русских чумологов.

К лету 1900 года работы по созданию противочумной сыворотки были закончены. В течение нескольких десятилетий, вплоть до открытия антибиотиков, сыворотка, созданная в форту Александр Первый, оставалась единственным надежным средством лечения чумы. Ее с успехом применяли в Индии, Китае, в странах Африки и Южной Америки. Переоценить значение противочумной сыворотки невозможно, ибо она спасла от неминуемой смерти миллионы людей.

Илья и Аня

Последняя грозная эпидемия чумы, унесшая более ста тысяч человеческих жизней, разразилась в Маньчжурии. Случилось это в конце 1910 года.

Уже хорошо были известны симптомы этого заболевания, досконально изучены все свойства чумной палочки и пути ее передачи человеку, уже получила всемирное признание противочумная вакцина Хавкина и триумфально испытали в Индии противочумную сыворотку, рожденную в мрачных казематах форта Александр Первый.

Все это было так, и все же чума еще была очень сильна и схватка человека с ней почти всегда оказывалась неравной и жестокой.

В открытой степи, верстах в пяти от Харбина, оцепленного бравыми солдатами Сибирского стрелкового полка, располагался противочумный лагерь. В старых бараках, заметенных снегом, некогда служивших воинскими казармами, развернули госпиталь. Мест в нем не хватало, и под временный госпиталь люди приспособили вагоны, загоняемые прямо по рельсам в гигантский двор, окруженный забором. Сотни вагонов...

Здесь же на территории лагеря, припорошенные снегом, высились огромные штабеля трупов с каким-то асбестово-фиолетовым оттенком кожи. Трупов было так много, что похоронные команды, работающие круглосуточно, не успевали их сжигать.

Рядом с противочумным лагерем, по берегам плавно текущей Сунгари, раскинулся Харбин — типично русский провинциальный город, каким-то чудом оказавшийся в Маньчжурии. Харбин жил неторопливо и беспечно. Сдерживаемая санитарной инспекцией и мощным заслоном сибирских стрелков, обложившая его со всех сторон чума не переступала городской черты. Чума селилась ниже города, вдоль пристаней, в кривых китайских кварталах, в бесчисленных деревушках, разбросанных по унылой степи.

В противочумном лагере работали добровольцы, съехавшиеся со всех уголков России. То были врачи и студенты-медики, сестры милосердия и люди, не имеющие медицинского образования, — санитары. Борьбу с эпидемией возглавлял профессор Заболотный — известный русский эпидемиолог, один из создателей противочумной сыворотки в форту Александр Первый.

Перед своим отрядом Данила Кириллович поставил следующую задачу: отделить больных от здоровых и с помощью строжайших карантинов, вакцины Хавкина, противочумной сыворотки загнать эпидемию в угол и добить ее.

Теоретически все было крайне просто...

Вспышки чумы в Китае случались часто, и к ним привыкли, как к неизбежности. С чумой в Китае мирились и не воспринимали ее как национальную трагедию. И действительно: что стоила человеческая жизнь в самой нищей стране с неисчерпаемыми людскими ресурсами? Говорят, не дороже горстки риса. И какая разница, от чего умрет китаец — от голода или болезни? Действия русских медиков на территории Китая были непонятны тогдашним правителям страны, и на помощь местной администрации противочумному отряду рассчитывать не приходилось.

Одним из добровольцев в лагере под Харбином был студент пятого курса Военно-медицинской академии Илья Мамонтов — добродушный увалень в пенсне, Мамонтов готовил себя к профессии врача-микробиолога и большую часть суток проводил в баклаборатории, за микроскопом. Иногда за день он просматривал сотни мазков и безошибочно ставил верный диагноз даже в самых сомнительных случаях. Работал он самозабвенно. Работа поглощала его целиком, не оставляя ни минуты- свободного времени, но молодость все-таки брала свое, и случалось, Мамонтов отрывался от микроскопа и, рассеянно глядя в окно на бескрайнюю заснеженную степь, думал об Ане Снежковой, двадцатилетней сестре милосердия.

Встречаться им доводилось редко. Аня работала в «летучках» — передвижных медицинских отрядах, обследующих жилища китайцев — фанзы, опиекурильни, лавчонки, мастерские. «Летучки» выявляли больных и отправляли их в госпиталь. То была самая опасная работа в лагере, которую профессор Заболотный сравнивал с рукопашным боем. Именно в «летучках» появились первые жертвы. Так, не проработав в отряде и месяца, заразившись, умер студент Беляев, близкий друг Мамонтова.

Медицинскому осмотру китайцы сопротивлялись отчаянно. Они прятали больных под лежанки, затаскивали на чердаки, запирали в сундуки, прикрывали ворохом тряпья и мусора.