Вечный человек

Мэри молчала. Она явно была занята наблюдениями и выводами. Джим решил, что ему тоже следует заняться делом, и прежде всего обдумать, как вырваться из-под контроля Мэри.

Насколько он помнил, гипнотический приказ вечно не длится; со временем он угасает. Сколько для этого требуется времени, он знать не мог. Да он и не собирался ждать освобождения, хотя бы потому, что вырваться самому было куда приятнее, чем покорно дожидаться свободы.

Джим сосредоточился на словах Мэри о том, что она не чувствовала эмоций сквонка. Еще она призналась, что по крайней мере иногда не чувствовала эмоции самого Джима. Джим подозревал, что «иногда» относилось к любому времени, когда они не были в прямом контакте для разговора. Он ухватился за это признание Мэри, как шахматист, заметивший слабое место в обороне противника.

Суть дела была в том, признался он сам себе, что им руководил уже не гнев, а дух состязания. Гипнотический контроль бросал ему вызов, а древний инстинкт упрямства в его характере всегда отвечал на вызовы. Как-то раз он умудрился тайком взглянуть на тесты, которые проходил при обучении на пограничного пилота, и выяснил, что именно это качество помогало ему добиваться успеха на границе. Экзаменатор заметил, что наибольших успехов он достигал при вызове.

Джим особенно не переживал, вспоминая о тех мучительных месяцах, когда Мэри, Моллен и компания экспериментировали над ним, чтобы объединить его с «ИДругом». В конце концов, он сам выбрал жизнь, полную трудностей и боли даже во время тренировок. Нет, ярость его охватила совсем по другой причине. Джим был убежден, что если бы его спросили, он сам вызвался бы сдаться в плен, чтобы изучать лаагов, и гордился этим. Как он понимал, его не спросили потому, что боялись, вдруг он откажется. Они не доверяли его преданности долгу, и это было оскорбительно.

Именно это оскорбление вызвало у него гнев.

Но он всегда быстро вспыхивал, а потом так же быстро угасал, не в состоянии долго держаться за свою обиду. Рано или поздно он уставал сердиться и забывал, на что он, собственно, так обиделся. Люди, которые годами помнили зло, всегда его немного удивляли.

Так что он больше на них не злился, и меньше всего на Мэри, которая явно с головой уходила в любое дело, за которое бралась. Но Джим чувствовал, что состязается с Мэри за контроль над собой, а состязания он проигрывать не любил.

Он сосредоточился на том факте, что Мэри была глуха ко всем эмоциям сквонка и даже к некоторым эмоциям его самого. Из головы у него не выходила идея, что это можно использовать, чтобы освободиться.

Джим уже определил свою цель: он хотел научиться контролировать сквонка так, чтобы Мэри об этом не знала. Как к этому мог привести тот факт, что она не ощущала эмоций сквонка и иногда его, он пока не придумал. Но если хоть что-нибудь в этом было, то он не сомневался, что рано или поздно выжмет из идеи все возможное.

Он задумался над тем, нельзя ли заставить сквонка ощущать человеческие эмоции...

Его ход мысли прервался, когда они внезапно пришли в движение на большой скорости. Сквонк практически прыгнул вперед и, судя по тому, что они уже видели, помчался сломя голову к тяжелой вертикальной панели, удерживавшей длинный рабочий стол прямо перед ними. Джим уже готовился к удару, но за секунду до того, как сквонк уперся в нее носом, раскрылась дверца, и сквонк пробежал в образовавшееся отверстие.

Он пролетел в том же темпе через дверцы в еще четырех опорах, но после четвертой повернулся налево и по проходу добрался до лаага, который вручил ему собранный из мелких деталей агрегат формой и размером с буханку хлеба.

Щупальца сквонка удерживали его нежно и чутко. Этот лааг не стал прикасаться к сквонку так, как первый, но Джим почувствовал, как приютившее их существо охватили гордость и удовлетворение, хоть и не настолько сильные, как прежде. Сквонк повернулся и со всей сквонковской скоростью побежал к дальнему концу здания.

Оказалось, что там столы не занимали все возможное пространство. В самом конце было выделено место для двух комнат, столовой и туалета. Но Джим разглядел их только мельком через входные ворота, потому что там находилось место, куда мчался сквонк со своей ношей.

Это был большой лифт винтового типа. Бесконечная спираль из чего-то металлического, через дыру в полу проходившая до потолка и дальше, сквозь него. Сквонк забежал на нее, встал, и спираль понесла его вверх. Учитывая его скорость по пути к лифту, Джим ожидал, что сквонк вот-вот начнет бежать вверх по поднимающейся платформе. Но тут сквонк готов был ждать.

Он спокойно стоял, пока лифт нес его мимо двух этажей, а на третьем вышел. Здесь в круглой комнате столов не было. Лааги собрались в группы для сборки машин побольше. Сквонк явно принес нужную деталь — он поднес ее к одной из групп, подождал, пока деталь заберут, а потом повернулся и двинулся обратно.

— Надо придумать, как его удержать! — прозвенел в голове у Джима разочарованный голос Мэри. — Я хочу увидеть, что они здесь строят, — может, мы сумеем догадаться, зачем это нужно. Не дать бы только сквонку уйти!