Вечный человек

— Так или иначе, мы имеем дело с чуждой культурой, в которой мы оба не разбираемся. Верно? Там, где приложимы твои знания о людях, ты, возможно, лучше можешь строить предположения. Но поскольку мы оба окружены неизвестным, единственный очевидный факт состоит в том, что ни один из нас ничего не знает точно. Ты можешь оказаться права на основе того, что ты изучала. Но я, хоть я и ничего не изучал, могу тоже оказаться прав просто потому, что я другой человек, вижу вещи по-другому и могу заметить что-то, чего ты не заметила. Так как, по-твоему, могу я иметь свое мнение?

Она ответила не сразу.

— Ты можешь иметь свое мнение, — сказала она, — а я могу говорить тебе, когда оно ошибочно.

— Когда оно, по-твоему, ошибочно.

— Ладно, по-моему, ошибочно.

Они опять умолкли.

— Теперь мы спорим о спорах, — сказала Мэри.

Сквонк открыл глаза, перекатился на ноги, удлинил их и снова высунул голову, будто приветствуя окружающий мир.

— Извини, — сказал Джим. — Я постараюсь исправиться.

— И я тоже, — ответила Мэри. — Сквонк проснулся.

— Недолго он спал, — заметил Джим. — А что теперь?

Сквонк вышел из очереди и направился к задней части здания. Он вошел в столовую, которая явно делилась на две части: для лаагов и для сквонков. В обеих частях что-то вроде буфетов размещалось у стен на противоположных концах комнаты. В части, отведенной лаагам, группы от двух до десяти особей окружали пьедесталы, на которых стояло что-то вроде больших серебряных тазов. Из этих тазов они ели, размахивая при этом руками и меняя величину ног и туловища. Время от времени один из лаагов в такой группе поворачивался и уходил, и вскоре на его место приходил другой и приносил с собой пригоршню еды из буфета.

Эту пригоршню он бросал в таз и вместе со всеми начинал есть получившуюся смесь. Они все явно ели смесь всего, что было в тазу, хотя время от времени какой-нибудь лааг перемешивал его содержимое.

Тем временем сквонк добрался до буфета для сквонков и начал осматривать содержимое. Иногда он прерывался, чтобы на секунду сплести щупальца с занятыми тем же другими сквонками. Эти прикосновения, судя по всему, обозначали мимолетное дружеское приветствие — они были очень короткими, и после прикосновения сквонки друг на друга внимания не обращали.

Буфет для сквонков был заметно длиннее, и блюд там было больше. Блюдами здесь служили неглубокие лотки длиной и шириной примерно в полметра. Причина такой разницы стала ясна сразу — сквонки не уносили еду с буфета к пьедесталам, а просто ели по ходу движения вдоль буфета. Блюда были куда менее разнообразны, чем Джиму показалось сначала. Каждое из блюд находилось на нескольких лотках, и они чередовались. Таким образом, если сквонк хотел попробовать какое-нибудь блюдо, а с лотка уже ел другой сквонк, можно было пройти вперед и найти свободный лоток.

От сквонковского обеда Джима слегка затошнило. Первый же лоток, к которому подошел маленький инопланетянин, был полон копошащихся червей, высовывавших головы сквозь слой влажной земли. Сквонк немедленно начал собирать щупальцами горсти червей и земли вперемешку и запихивать их в рот. Джим почувствовал, как отзвук его тошноты передался Мэри через мысленный контакт.

— Лучше смотри на лаагов, а не на это, — сказал Джим.

— Ерунда, я привыкну, — ответила Мэри. — По правде говоря, я стараюсь смотреть и туда, и сюда.

После такого вызова Джим и сам постарался привыкнуть к рациону сквонка. Кроме того, как он напомнил себе, сквонки сейчас интересовали его больше, чем управлявшая ими раса. Сквонк поел еще с нескольких лотков. Еда каждый раз была живая, но иногда она была в земле, а иногда в воде или других жидкостях — или, конечно, непрозрачная жидкость могла быть водой, замутненной осадками. Джим решил, что сквонки по сути хищники.

Если только это не были растения с животной подвижностью. Постепенно он привык и к пище сквонка, и к его манере есть. Про себя он был уверен, что содержимое серебряных тазов у лаагов было таким же живым или таким же подвижным.

Если он прав, то контраст получался странный. Правящая раса, напоминавшая игрушки ростом с человека — будто они сами могли быть глуповато выглядящими домашними питомцами, — питалась мелкими животными, которые были еще живы, когда попадали в поедающие их рты. Джим напомнил себе, что судить за это их было нельзя. Лааги наверняка пришли бы в ужас от некоторых... некоторых? Многих привычек людей, если бы они оказались на Земле и наблюдали людей в естественном окружении.

Сквонк поел и направился в туалет. Джим припомнил туалет, который он как-то видел в Италии, — окруженную плиткой дыру в полу, над которой надо было садиться на корточки. Так что комната, полная дыр в полу, даже на планете лаагов не настолько уж удивила его. Все дыры были одинаковые, но расположены двумя отдельными группами, около одной из которых в настоящий момент было несколько сквонков, а около другой — несколько лаагов.

Сквонк уже шел вдоль очереди сквонков к своему прежнему месту в ней, как вдруг Джима охватило вдохновение. Он снова представил себе лаага, говорящего со сквонком.