Вечный день

Хоппер двинулась в дальнюю часть магазина, который, как она поняла, размещался в переоборудованном жилом доме. В середине помещения Элен увидела узкую неосвещенную лестницу наверх, но подниматься не стала. В конце коридорчика обнаружилась комната, некогда служившая, очевидно, задней гостиной.

Здесь, в отличие от передней части, художественную литературу сменили научно-популярные издания, что подтверждала вывеска с оторванным уголком. Комната была забита под завязку руководствами: как построить новый дом, как улучшить отношения, научиться принимать себя, похудеть, разбогатеть.

Один угол отводился исключительно сборникам рецептов, требующих недоступных ныне ингредиентов, или же пособиям по столовому этикету, в голодную эпоху представлявшемуся намеренным оскорблением. Описания кухонь чуждых мест, обсуждавшихся взрослыми еще во времена детства Хоппер. Ливан, Филиппины, Вьетнам. От всего этого мир вынужден был постепенно отказаться. Прямо-таки некролог ушедшему быту.

Никаких признаков жизни по-прежнему не наблюдалось. Элен вернулась в переднюю и в нерешительности остановилась возле лестницы, табличка над которой гласила: «Посторонним вход запрещен. Дирекция». Потом осторожно крикнула:

— Есть тут кто?

Ответа не последовало.

Хоппер двинулась вверх по ступенькам. Здесь было существенно теплее, чем на первом этаже. Кожу пощипывало, а такая удобная во время работы на платформе рубашка, намокнув от пота, стала натирать на шее и в подмышках.

На верхней площадке располагалось две двери. Первая оказалась приоткрыта и вела в кухоньку — тесное, воняющее плесенью помещение с холодильником, морозилкой и парой низких шкафов для посуды. Дверца морозилки была распахнута. В конце комнатушки находилась уборная, едва ли достойная, впрочем, подобного названия — прикрываемая лишь тонкой занавеской, она только и вмещала, что унитаз да умывальник. Край ковра основательно истрепался и потемнел от сырости. Кафельный пол уборной был оснащен сливом, что вкупе с бадьей и куском мыла говорило об использовании уголка в качестве душевой.

Хоппер вернулась на площадку ко второй двери. Эта была закрыта, из щелей на сумрачную лестницу не пробивался ни один лучик света. Элен постучала. Вновь не получив ответа, подергала ручку. Дверь подалась, однако при ослаблении нажима тут же спружинила назад. Судя по всему, с другой стороны ее блокировало что-то увесистое. Хоппер посмотрела себе под ноги и увидела, что из щели под дверью на площадку просочилась какая-то темная жидкость, почти полностью пропитавшая коврик для вытирания обуви. Элен содрогнулась, догадываясь, что же ей помешало войти, но все же собралась с духом и навалилась на дверь всем своим весом.

Протиснуться внутрь ей удалось с немалым трудом. Жуткая догадка оказалась верной, хотя тошнота подступала Элен к горлу уже без всякого подтверждения. Но она все же отстраненно отметила про себя, что препятствием являлась откинувшаяся рука распростертого на полу тела мужчины. Теперь, когда дверь снова закрылась, рука эта, совершенно обескровленная, так и осталась согнутой.

Неизвестный лежал на животе головой к двери. Одет он был вполне заурядно, в широкие коричневые брюки и неформальный пиджак. Под телом собралась темная лужа крови, все еще вязкой. Преодолевая страх и отвращение, Хоппер опустилась на колени и попыталась повернуть труп набок. Однако мужчина отличался крупным телосложением, и после безуспешных попыток передвинуть его легкими касаниями она, отказавшись от идеи выказать почтение к покойному, грубо перекатила его на спину. В конце концов, он уже не чувствует ничего. Потом отстранилась, взглянула в лицо мертвеца и, сглотнув горечь во рту, отвернулась.

Редеющие волосы мужчины были тронуты сединой, он носил бороду. Левая сторона его лица осталась неповрежденной, и выпученный глаз над пухлой пожелтевшей щекой безжизненно таращился в потолок. Остальная же часть головы была изуродована до неузнаваемости. Рубашка пропиталась кровью. Перемещение тела потревожило небольшой рой мух, бегавших по кровавым ошметкам, и пару секунд они недовольно гудели, кружа вокруг, а после снова вернулись к пиршеству. К этому моменту Хоппер мутило уже основательно. Она бросилась к окну, подняла жалюзи, открыла створки и высунулась наружу.

Свет и свежий воздух отчасти привели ее в чувство. Она застыла на месте, всячески избегая зрелища окровавленного трупа на полу. Скорее всего, именно с этим мужчиной она разговаривала вчера по телефону. Фишер. Ей припомнилась некоторая напряженность в его голосе. Быть может, она позвонила как раз в тот момент, когда он обнаружил чье-то вторжение в магазин? Или же ее звонок отсрочил нападение? Вероятность, что убийство Фишера спровоцировал именно ее телефонный звонок, что те два типа в торновском доме проверили линию и заявились прямиком сюда, настолько страшила Элен, что она отказывалась задумываться об этом.