Вечный двигатель смерти

– Мне бы такую, – заметил он. – Я бы ее поставил на дверь соседям. Тем, что мешают спать. А потом бы их шантажировал.

– Вов, слышишь?

Из динамика звучала музыка. Не играла фоном, когда Аарон сообщил Ленке, что должен ее покинуть. Мелодия была долгой, ненавязчивой, но она была слышна очень хорошо. Не затихала и не стала громче.

– Он стоит на одном месте, – поняла я. – Аарон никуда не ушел.

– И что ему там нужно? – спросил Кирьянов.

– Я не знаю, – призналась я.

– Врос в землю, что ли?

– Или кого-то ждет.

Раздалась трель телефонного звонка. Кирьянов склонил голову к моему плечу, чтобы лучше было слышно.

– Я слушаю, – ровным тоном произнес Аарон. – Нина Тимофеевна, подождите. Не надо так быстро говорить, я ничего не понимаю. Мне нужны четкие объяснения. Я только что встретил ту женщину, которая приходила ко мне в отель. Она ведет дело о смерти Елены. Вчера вы… нет, стойте. Я говорю. Тихо. Тихо, Нина Тимофеевна. Вы вчера сказали, что эта женщина приедет в клинику. У нее психические проблемы, вы ведь так сказали? Позже вы сообщили, что она поступила на лечение. Но она не в клинике! Она ходит по улице, я видел ее. Значит, вы меня обманули. Вы понимаете, что наделали?

Нина Тимофеевна принялась что-то объяснять. Ее голос был настолько тихим, что я не могла разобрать слова. Странно вообще, что «жучок», притаившийся на рубашке Аарона, его уловил. Но сам голос, конечно, нельзя было спутать с каким-то другим.

– Я думал, что когда вас нашел, то мне очень повезло. Вы уверяли, что все сделаете. И что я вижу сейчас? Все делаю я.

Грузанкова стала гневно возражать, это легко угадывалось по ее тону.

Барнаби не перебивал, вежливо дал ей закончить и только потом стал говорить:

– Напомню, что я заплатил вам большие деньги. Сто тысяч долларов авансом – это, видимо, недостаточно для вас? Вы обязаны отработать, вы дали слово. Виктория уже должна была оказаться с матерью на том свете. Я дал вам несколько дней после смерти Елены. Обеспечил возможность благополучного исхода. Вы же решили пойти своим путем!

Мы с Кирьяновым переглянулись.

– Вам созданы все условия, – яростно произнес Аарон. – Если все пойдет так, как мы хотели, то вам ничего не грозит. Нет, Нина Тимофеевна, ваши проблемы на работе меня никак не касаются. Доллары уже на вашем счету. Деньги сейчас решают все. Правосудие тоже можно купить, и у вас есть такая возможность. Письмо у меня. Я мог бы бросить вас одну и уехать, но я должен быть уверен в том, что все закончится так, как было нужно. Виктория не должна выйти из больницы. Ее отец никому и ничего не расскажет, об этом я позаботился. Что?… Вряд ли он кому-то сказал. Вы поняли меня, Нина Тимофеевна? Каждый из нас получит то, что заслужил. Работайте лучше, и бог вас не оставит.

Из динамика послышался едва слышный треск. Вместо музыки, которая накрывала набережную этим чудесным летним вечером, мы услышали тишину.

– Или «жучок» отвалился, или Аарон его нашел, – выдохнула я. – Второй вариант мне совсем не нравится.

Кирьянов отвалился к окну с вытаращенными глазами.

– Нет, ты это слышала? – прошептал он.

– Можешь говорить громче, тут односторонняя связь. Даже если Аарон засунет «жучок» в ухо, то это ему ничего не даст, – успокоила я его.

– Я знаю, как все это работает, – перебил Кирьянов. – Ты понимаешь, что произошло? О каком письме он говорил? А Нина-то. Сто тысяч долларов. Сто. Тысяч. За смерть беззащитной девчонки.

– Да, понимаю.

Я отвернулась к окну. Мимо машины пробежала рыжая собака. Следом за ней промчался молодой человек на велосипеде.

Кирьянов уже звонил в отдел. Он приказал срочно отправить оперативников в психиатрическую клинику и сообщал приметы Аарона Барнаби, по которым его должны были задержать на набережной. 

* * *

Вику Соломко перевезли в другую больницу. Туда, где ее никто не знал. Под чутким руководством полиции ее поместили в отдельную палату.

Аарон Барнаби был задержан в номере своего отеля. Он собирался съезжать и почти упаковал чемодан, когда на пороге появился Кирьянов со своими оперативниками.

Нину Тимофеевну Грузанкову задержали на рабочем месте, после чего сопроводили в комнату допросов в ближайшем отделе полиции. Она была отпущена под подписку о невыезде.

Все эти новости Кирьянов сообщил мне во время дежурного вечернего созвона. Он не разрешил присутствовать при задержании Аарона Барнаби или Нины Грузанковой. На мою просьбу разрешить хотя бы увидеться с Викой тоже ответил категорическим отказом.

– Вот только тебя ей и не хватало, – сказал он. – Девчонка за последние пять дней пережила столько, сколько другие за всю жизнь не переживают. Потеряла и мать, и отца. Нет, Тань. Пусть ею займутся врачи. Они скажут, когда можно. И вообще, давай-ка мы теперь сами. Буду держать в курсе.

На следующий день разболелась голова. Жара в Тарасове сошла на нет, уступив место проливным дождям, затянувшимся на несколько дней.

В первые дни потопа на улице еще можно было встретить мокрых смеющихся детей, но потом и они попрятались по домам.