Вечный Герой

— И до утра это никак не могло подождать?

Я немного смутился, когда задумался — сейчас поднять народ среди ночи и устроить экстренное совещание, уже не казалось мне такой охрененной идеей.

— Ну, может я погорячился, признаю.

— Но вообще-то мой вопрос про «дурак» не был с этим связан. Я про то, чтобы в княжестве революцию устроить.

— А что такого? — пожал плечами я, — Революция обычное дело!

— В каком это мире — революция обычное дело? — прищурилась девушка.

— Ну… — я покрутил рукой, — Во всяких там других.

Тут она неожиданно рассмеялась.

— Ты знаешь, Бульдог, за что я тебя люблю?

Я хрюкнул и помотал головой, но промолчал.

— За твою детскую непосредственность. У меня тоже какие-то остатки мыслей и воспоминаний в голове есть. В том числе, и об участии, как ты сказал, в революциях всяческих. Но, главное не это! А твой юношеский, мать его, задор и огромная вера в собственную исключительность! Ну, вот так появиться с голой жопой в новом мире и перекраивать всё под себя…

Она замолчала и смотрела на меня. Я хмыкнул.

— Что ты на меня смотришь?

— Да вот, мысли всякие в голову лезут, нехорошие. Ну, в смысле, эпитеты плохие.

— Этому миру нужна встряска, — постарался я сказать максимально мужественно и твёрдо, и даже продублировал ударом кулака по открытой ладони.

— Это несомненно так, — продолжала издеваться девушка. — А «трясун» то у тебя отрос?

— Хочешь покаж… — я сбился, — Ах, ты зараза хитрая!

Девушка снова рассмеялась. Похоже, она окончательно проснулась и к ней вернулось хорошее настроение.

Тут в стороне послышалось деликатное покашливание. Мы повернулись. Рядом сидел будущий благородный князь — Его, как это… етлось… ятельсво… добие… короче, Маханыч!

— Дык это… Вы меня-то спросили?

Я удивился.

— О чём?

— Ну дык, хочу ли я князьём то быть…

— Конечно хочешь, — утвердительно сказал я.

На что Рыжая рассмеялась.

— А вот мне кажется, что не очень!

Дед посмотрел на меня, на неё. Собственно, уважал он по большому счёту меня, так как я принимал наиболее живое участие в последних событиях жизни его и его родичей. Но, судя по его глазам, правильную версию всё-таки выдала Рыжая.

Дед маялся и не знал с какой стороны подойти.

— Так, я не понял, — пошёл я на опережение. — Я тут тебя на престол сажать буквально собираюсь, а ты мне козьи морды корчишь?

— Так Бульдог, при всём уважении, где я, а где князь…

— Не боги горшки обжигали, — вспомнил я красивую фразу. — Я вот, лично, богам хвост накрутить хочу! Не знаю, зачем мне это нужно, но точно знаю — накручу!

— Свят, свят, — Маханыч начал отбивать лбом поклоны. — Святотатство!

Я удивился:

— Слышь, дед, двадцать… блин, какой сейчас век на дворе? Люди в космос летают, крокодилы с ракетницами бегают, ящерицы из лазеров шмаляют, а ты всё за каких-то богов беспокоишься?

— Нельзя так говорить, Бульдог, ой нельзя.

— Маханыч, ты меня разочаровываешь, — скривился я, глубоко вздохнул и попробовал с зайти с другой стороны. — Но, я сделаю из тебя человек, обещаю. Будет у тебя самое прогрессивное княжество в округе.

— Может не надо? — осторожно спросил дед.

— Надо, Маханыч, надо, — с чувством и расстановкой произнёс я. — Осталось выбрать, какое княжество будет твоим.

Дед, похоже, смирился с судьбой. Он что-то бурчал под нос, но старался не произносить это громко, дабы не нарваться ещё на какое-нибудь неожиданное предложение.

— Так вот, есть у нас два княжества, точнее три. Про Бобровск я только сейчас услышал. В Песецке крови нам попили, собаки бешеные. А вот в Ежовске… У меня к Ежовску личная вендетта есть. Они мой обрез отобрали.

— Обрез? — удивилась Рыжая.

— Ну, оружие. Уникальное.

— У тебя было уникальное оружие? — ещё больше удивилась девушка.

— Что ты заладила? Конечно было! Вон у Лысого молот есть, и у меня было. Мне удивительно, почему у тебя нету.

Рыжая смотрела на меня и хлопала ногами.

— Так это же очевидно.

— Очевидно что? — уточнил я.

— Уникальное оружие на то и уникальное, что его по всей планете… Блин, да я не знаю даже у кого оно есть.

Я ткнул пальцем на дремлющего Лысого, который ещё не до конца проснулся, точнее не до конца проснулся его мозг, потому что его пищеварительная система вполне работала. Он с одним закрытым глазом сидел и жевал какой-то сухарь.

— Вон у него молот уникальный. И у меня такой был. Только не молот, а обрез! «полный Пэ»! И, что характерно, тоже уникальный! Отобрали, сволочи! Вернуть назад хочу.

— Ну, я тебя понимаю, — сказала Рыжая. — Оно того стоит… обычно.

— В смысле «обычно»? — спросил я.

— Ну это в том смысле, когда на тебя какие-нибудь бомжи в подворотне нападают, пьяного, и бумажник отжимают, а ты, когда, протрезвеешь, пойдёшь им тумаков раздашь и обратно своё отожмёшь. Вот это «обычно»! А вот когда целое княжество виновно, то тут вопрос как это сделать!

— Да нету никакого вопроса, — покачал головой я. — Вопрос один: с кого начать?

— Подожди, — смутилась Рыжая. — То есть, ты не одно княжество хочешь под себя подмять?

Я почесал голову.

— Так если революцию делать, тогда уж Мировую!

Лысый аж второй глаз открыл и жевать перестал, заинтересованно на меня уставившись.