Вечный ястреб

Аэниры показывали пальцами на идущего мимо них старца. Их смех разъедал душу Оракула, как кислота. В свое время люди трепетали, видя его в боевом снаряжении. Он обнажил меч, и смех поутих.

– Спасайся, ребята, – выкрикнул кто-то. – Клановое войско идет.

– Кто у вас главный? – спросил Оракул насмешников, заключивших его в круг.

– Гляди-ка, он говорить умеет! Изложи свое дело мне, старина.

– Я ищу пса, а не его дерьмо, – ответил Оракул.

Обиженный аэнир сам выхватил меч и бросился на него. Старик отразил удар и наполовину рассек противнику шею.

Смех окончательно прекратился, сменившись шорохом вынимаемых из ножен клинков.

– Оставьте его, я сам им займусь, – приказал Асбидаг, расталкивая толпу. По правую его руку шел Драда, по левую Тостиг. Вождь остановился шагах в пяти от Оракула, с усмешкой оглядел его ржавую кольчугу. – Главный здесь я. Говори что хотел сказать.

– Не о чем мне с тобой говорить, отродье Агриста. Я пришел сюда умирать. Не желаешь ли проводить меня на тот свет?

– Ты хочешь сразиться со мной, старик?

– Если у тебя духу хватит.

– Хватит, только скажи сначала, куда делся твой клан. Где они хоронятся и что намерены делать?

– Они повсюду, – осклабился старик, – и намерены покончить с тобой.

– Думаю, тебе известно еще кое-что. Взять его!

Меч Оракула сверкнул дважды и сразил двоих воинов. Третьему клинок горца погрузился в живот. В ответ аэнир, обезумев от боли, воткнул меч старику между ребер и пронзил легкие.

– Назад, дурачье! – закричал Асбидаг.

Оракул попытался встать, но вождь аэниров сам опустился рядом с ним на колени.

– Твое желание исполнилось, старина. Но если ты ничего мне не скажешь, я выколю тебе глаза, и ты придешь в Валгаллу слепым.

Голос Асбидага, доносящийся словно издали, перекрыл другой, женский, звенящий от ненависти. Оракулу показалось, что он узнал этот голос, но зрение уже изменило ему, и он не почувствовал, как ему перерезали горло.

Моргас, плача навзрыд, продолжала кромсать ножом его шею. Успокоилась она, лишь когда Асбидаг поднял ее и дал ей пощечину. Сделав над собой усилие, она скрыла переполнявшую ее ненависть.

– Ты знала этого человека? – спросил Асбидаг.

– Да. Он приказал убить моего отца и обесчестил мать. Она покончила с собой после этого. Это Каразис, генерал королевы Сигурни.

– Я не знаю этих имен. Должно быть, ты ошибаешься. Ты говорила мне, что до твоей родины десять тысяч лиг пути, а этот старик жил здесь, в горах.

– По-твоему, я могла забыть того, кто загубил мою жизнь?

– Вряд ли. Скорей уж ты умолчала о чем-то, черноглазка моя. Как он здесь оказался?

– Я думала, что он умер. Он… пропал двадцать пять лет назад.

Асбидаг пнул убитого.

– Кем бы он ни был, теперь-то он мертв. – Его взгляд задержался на Моргас, повернувшей обратно к дому.

– Неужели ты веришь, что он запомнился ей? – спросил Драда. – Двадцать пять лет назад она была малым ребенком.

– Меня это беспокоит. – Асбидаг все так же смотрел ей вслед. – Я никогда не слышал о стране, откуда она будто бы родом. Думаю, ее кто-то околдовал.

– Как же ты с ней поступишь?

– Как захочу. В чем-то, наверное, она привирает, но с этим можно и подождать. Уж очень она хороша в постели.

– А что ты решил с Фарленом, отец?

– Мы выступим на них завтра. Онгист взял Паллид в клещи и теснит их назад на восток, к Барсе. Если будет на то милость Ватана, мы поспеем вовремя и повеселимся еще малость.

Подъем в горы был труден. Старики едва ковыляли, многие родители шли с детьми на руках. Отчаяние, вызванное войной и бегством, отнимало силы даже у молодых и крепких. Тропы после дождя стали скользкими, но беженцы, несмотря ни на что, понемногу двигались к Атафоссу. Мэг передала Донала одному из горцев и подошла к Касваллону. Он, увидев ее, отпустил воинов, с которыми говорил. Мэг показалось, что он устал: походке недоставало упругости, глаза потускнели. Улыбнувшись, он взял жену за руку.

– Тебе надо больше отдыхать, – сказала она.

– Скоро отдохнем, Мэг.

Вместе они смотрели, как Фарлен одолевает последний склон перед Атафоссом. Грохот водопада уже был слышен вдали. День за днем к колонне прибивались все новые беженцы, и теперь за Касваллоном следовали тысяч шесть человек. Мужчины, женщины, дети тащились медленно, изнуренные трехдневным походом. Старых и малых поместили в середину колонны, молодые женщины с ножами и луками шли во главе, воины замыкали. Разговаривали мало. Молодым мужчинам не терпелось доставить семьи на Валлон и выйти навстречу врагу. Старики стыдились собственного бессилия и сожалели, что не смогут отомстить аэнирам. Женщины, и молодые и старые, думали об оставленных ими домах и о грозящей их мужчинам опасности.

Воины попеременно несли детей, чтобы матери могли отдохнуть – ведь все они были единым кланом.

– Ты спас клан, Касваллон. – Мэг, обхватив мужа рукой за пояс, вглядывалась в его лицо и замечала проложенные заботой морщины, замечала темные круги у зеленых глаз.

Он поцеловал ее волосы.