Вечный юноша. Puer Aeternus

Идея, которая заключается в том, что Маленький принц должен посетить ряд планет, прежде чем прилетит на Землю, представляет собой интересную версию архетипического мотива. В некоторых философских системах гностиков, сформировавшихся под влиянием идей Платона, считалось, что душа — это искра, обитающая на небесах. При рождении она спускалась на Землю через сферы всех планет, каждая из которых придавала ей какое-то качество. В конце своего пути душа оказывалась на Земле в человеческом теле, в котором она жила земной жизнью в соответствии со счастливой или несчастливой предрасположенностью, полученной ею от разных планет по пути на Землю. Такое представление тесно связано с астрологией: пребывающая в небесах искра души находится вне астрологического воздействия и обретает собственный уникальный гороскоп только во время путешествия на Землю. Так, от Венеры душа получала характерные для этой планеты качества в определенной констелляции, от Марса — присущие ему черты в другой констелляции и т. п. В результате, когда искра-душа достигала Земли, человек рождался уже со сформированным индивидуальным гороскопом. Возвращаясь обратно на небеса, душа умирающего человека возвращала все качества (у некоторых авторов — как будто снимая одежды), которые она получала, спускаясь на Землю, и полностью обнаженной прибывала к небесным вратам, чтобы вернуться к вечному свету. Таким образом, после смерти душа должна была избавиться от влияния планет. Можно сказать, что искра-душа — это символ Самости, а разные качества планет — унаследованные человеком психологические, или инстинктивные предрасположенности, с которыми он рождается, приняв, например воинственность и агрессивность Марса или сексуальные инстинкты Венеры во всех их разнообразных проявлениях, а также психологические и духовные качества.

Несколько позже я предоставлю вам материал, где эта же идея проявится в сновидениях человека, страдающего типичным комплексом puer aeternus. Он видит, как должен спуститься на землю, но сначала ему необходимо преодолеть звездное пространство.

Это говорит о том, что Сент-Экзюпери еще не был тем, кем ему было предначертано стать, он оказался отчужден от своего тела и от своей внутренней связи с Землей. В этом смысле он не являлся самим собой; в каком-то смысле, можно сказать, что он как бы не родился до конца.

Аналогично можно было бы взять образы короля, честолюбца, пьяницы и дельца и назвать их разными потенциальными возможностями взрослого человека. В описании Сент-Экзюпери они изображены несколько смешными, потому что получают удовольствие от взрослой жизни. Автор говорит, что один молится деньгам, другой — несуществующей власти, третий занимается дон-кихотством, сохраняя прежние ценности, которые уже больше не существуют. Можно утверждать, что король в чем-то воплощает жизнь, которую Сент-Экзюпери мог бы прожить. То же самое можно сказать о честолюбце, ведь Сент-Экзюпери был очень тщеславен, что подтверждают свидетельства нескольких корреспондентов, с которыми он встречался — по их утверждению, он был большим позером со свойственным ему самомнением и тщеславием. К тому же иногда он увлекался спиртным. Я совсем не могу представить Экзюпери в качестве делового человека, но, наверное, он мог бы им стать. Следовательно, за исключением фонарщика, жители разных планет служат воплощением обычных возможностей развития его жизни по неправильному пути или олицетворяют его попытки найти псевдостиль взрослой жизни.

Фонарщик у меня вызывает особый интерес, так как если бы Сент-Экзюпери последовал семейной традиции, то стал бы личностью, очень похожей на Дон-Кихота. Среди высшей французской аристократии встречается много таких людей; они живут прошлой славой Франции, застряв в XVIII веке со всеми присущими ему идеалами аристократии и рыцарства, сформировавшимися на прочной католической основе. Они пребывают в прошлом по отношению к настоящему времени. Такова судьба поэта Леверана (Lavarande), современника и коллеги Сент-Экзюпери. Он писал романы, восхваляя «старые добрые времена», времена рыцарства и благородства. Но я считаю, что Сент-Экзюпери был слишком чувствительным, умным и в каком-то смысле современным человеком, чтобы принять эту регрессивную форму жизни. Так, описывая фонарщика, он говорит о том, что темп жизни на земле ускорился настолько, что больше не оставляет места для идеалов помещика-аристократа или доблестного рыцаря-офицера; эти роли превратились в смешные иллюзии. Это свидетельствует о том трудном положении, в котором оказался поэт, так как он уже не может открыть ту форму жизни, которая бы ему подходила и давала бы ему коллективный паттерн для самореализации.