Вечный юноша. Puer Aeternus

У Сент-Экзюпери была склонность курить опиум. Как мне сказал один из тех, кто употребляет наркотики, психология наркомана тесно связана с постоянным заигрыванием со смертью, мыслями избегания реальности и связанных с ней проблем. Как правило, люди, принимающие наркотики, видят сны о змеях, побуждающих их вводить в себя яд, — они не знают или не видят способа избавиться от расщепления собственной личности. Иногда к наркотикам присоединяется и алкогольная зависимость, поскольку алкоголь действует так же как и наркотики. Вы помните, я рассказывала вам, что Сент-Экзюпери одно время жил с женщиной, научившей его курить опиум? Эта женщина очень нравилась матери писателя, и в этом факте можно усмотреть прямую связь с негативным влиянием материнского комплекса и склонностью отравлять себя ядом. Для Сент-Экзюпери полеты и наркотики стали возможностью избавиться от раздражения и депрессивного состояния, однако ему никогда не удавалось справиться со своим дурным настроением. Он пытался переключаться на полеты или на наркотики, но при этом никогда не опускался на самую глубину своего расстройства — иными словами, он никогда не проявлял склонности к самоубийству, вызванной серьезной внутренней слабостью, которую так и не смог преодолеть.

Продолжая свой путь, Маленький принц сталкивается со множеством удивительных вещей. Первое, что он для себя открывает на Земле — присутствие сотни роз, похожих на ту, которая есть у него.

И почувствовал себя очень-очень несчастным. Его красавица говорила ему, что подобных ей нет во всей вселенной. И вот перед ним пять тысяч точно таких же цветов в одном только саду!

«Как бы она рассердилась, если бы увидела их! — подумал Маленький принц. — Она бы ужасно раскашлялась и сделала вид, что умирает, лишь бы не показаться смешной. А мне пришлось бы ходить за ней, как за больной, ведь иначе она и вправду бы умерла, лишь бы унизить и меня тоже…»

А потом он подумал: «Я-то воображал, что владею единственным в мире цветком, какого больше ни у кого и нигде нет, а это была самая обыкновенная роза. Только всего у меня и было что простая роза да три вулкана ростом мне по колено, и то один из них потух и, может быть, навсегда… какой же я после этого принц…»

Он лег в траву и заплакал.

Вероятно, вам известны произведения писателей-романтиков, например, «Золотой горшок» Э. Т. А. Гофмана⁴⁷ (о котором очень хорошую статью написала г-жа Аниэла Яффе) или роман Жерара де Нерваля «Аурелиа»⁴⁸. Сочинения эти свидетельствуют о том, насколько трудно бывает человеку (а писателю-романтику в особенности) признать существование парадоксальной идеи, что Анима может быть воплощена не только в богине, но и в обычной земной женщине. В действительности Жерар де Нерваль, автор «Аурелии», влюбился в маленькую парижскую белошвейку. Быть может, из-за того, что в его жилах текла германская кровь, он всецело отдался поглотившему его всеобъемлющему чувству, и эта девушка казалась ему богиней, она значила для него, по крайней мере, не меньше, чем Беатриче для Данте. Писателя полностью захлестнуло чувство романтической любви. Однако циничная французская натура Жерара де Нерваля по линии Галуа не могла этого терпеть и позволяла себе высказывания о предмете любви как об une femme ordinaire de notre siecle — об обычной женщине нашего времени! В результате писатель сбежал от нее. Ему приснился нехороший сон: он попадает в сад, где видит статую прекрасной женщины, упавшую со своего постамента и расколовшуюся пополам. Сновидение сказало: если ты считаешь ее именно такой, то образ твоей души делится пополам: на верхнюю и нижнюю части. Верхняя часть — романтическая богиня, а нижняя часть — обыкновенная женщина, любая девушка. Воплощением твоей души является разбившаяся статуя, которой больше не существует. В дальнейшем наступила трагическая развязка в виде шизофрении, закончившаяся тем, что писатель повесился [на мосту] одного из парижских каналов.