Вечный кайф

Оба задержанных, естественно, нигерийцы. Наркоторговля — их национальный бизнес. В Нигерии профессионально занимаются торговлей героином два племени. Несколько десятилетий назад наркомафия стала привлекать нигерийцев как идеальных перевозчиков-глотателей. Никто легче них не может перевозить зелье в своем желудке — они умудряются заглатывать по двести грамм героина, был случай перевозки таким манером полутора килограммов «белого», упакованных в презервативы. В глотании нигерийцы тренируются с детства — еще детьми разрабатывают желудок и горло, заглатывая большие виноградины и фрукты.

Долго чернокожие курьеры свое подчиненное положение в мировом наркобизнесе терпеть не могли, постепенно дали заводить собственные дела. Интересно, что у них нет шаек, банд, враждующих между собой. Нет классических оргпреступных структур. У них все построено, как и у цыган, исключительно на родственных отношениях. В свой бизнес они допускают только земляков. Больше никого. Само собой разумеется, что родственники обязаны поддерживать друг друга, стукачество считается просто невозможным. За годы преступной деятельности у них постепенно наработалась хорошая практика перевозки, торговли зельем, противодействия правоохранительным и таможенным органам. Вину свою они никогда не признают. Стоит взять на наркотиках одного, тут же весь кагал толпится в отделе, требуют свиданку, и не оттого, что так обожают его, а для того, чтобы узнать, как и на чем он прокололся, чтобы не повторять ошибок.

Страсть нигерийцев к наркобизнесу известна во всем мире, так что все чаще им приходится подделывать паспорта, где оказывается, что они вовсе и не нигерийцы, а, к примеру, безобидные мозамбикцы. Мало того, для перевозки используют бледнолицых негров, похожих на европейцев. Наркотики они перевозят порой группами до десяти человек и провинившегося земляка пускают вперед, чтобы его задержали с наркотой, дабы тем самым отвлечь внимание таможни. Берут они наркотики в основном в Гонконге. И у всех в мире такое ощущение, будто с веток они слезли специально для того, чтобы торговать героином. Я, конечно, не расист, но если этих морд в городе станет больше, пойду организовывать ку-клукс-клан.

В России крепче всего нигерийские наркоторговцы укрепились в Москве благодаря лумумбарию — Университету дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Там негры крепко занялись своим делом, в результате чего схлестнулись с московской братвой, да так, что во время войны между ними славяне подожгли корпус университета. Потом негры стали исправно платить дань московской братве. Той до фонаря — детей травят наркотиками или младенцев, лишь бы баксы исправно капали.

В нашем городе рассадником этой заразы был политехнический институт. Там с давних времен имелся целый факультет для иностранцев. Политехнические науки черные как смоль братья по разуму осваивали без особой охоты, зато моментально усваивали разговорный русский: «купи хероин», «гони бабки», «ништяк», «я не фраер дешевый».

Ловить гадов надо, но, как всегда, — нет средств и людей. Каждое задержание нигерийцев сопровождается воплями, дракой, скандалом. Отборный мат по-английски и на каких-то загадочных языках диких джунглей. Ну и, естественно:

— Уй, менты! Все врут! Это провокация! — это вообще их любимые слова.

Слово «мент» — одно из первых, которому они обучаются в России.

«Провокация!» — это тоже любимое слово. «Сообщите в посольство!» — это их любимое требование, хотя посольство далеко — аж в Москве, а нигерийского консульства у нас, слава те, Господи, нет.

Или просто звучит утробный рык и вой — это ихнее, народное.

— Значит, подлечили гориллу, — кивнул я.

— Ага, — кивнул Галицын.

— Посла требовал?

— Требовал.

— И по-русски не понимал?

— Да уж куда ему… Потом, правда, разговорился. Сказал — жалко, что взяли. Как раз вверх продажи пошли.

— Почему? — напрягся я. — Потому что у азеров и таджиков городские наркоши брать героин боятся — много народу мрет. А у нигерийцев — свои каналы. Их героин — самый чистый…

— И они цены вздули?

— Да. Немножко.

— Даже негритосы знают, что отравленное зелье гуляет, — отметил я.

— Знают, — кивнул Князь.

— На, почитай, — я протянул Галицыну бумаги. — Заключение по порченому героину.

— А мне можно? — подался вперед Рок.

— Чего? А ну брысь в коридор! — прикрикнул я.

— Вот так всегда, — заныл Рок, выходя из кабинета. Галицын внимательно изучил заключение.

— Может, травленый героин таджикам достался по дешевке? — предположил он. — Не пропадать же такому добру.

— Или продали именно такой героин, чтобы свинью Моджахеду подложить.

— Чтобы разборы пошли, почему людей травит, — поддакнул Галицын.

— Так, — прищелкнул я пальцами. — Или… Картина начала складываться у меня в голове. Я изложил идею Галицыну.

— А что, очень может быть, — кивнул он. — И что это дает?

— То, что для разгадки этого ребуса нам надо зацепить по крайней мере несколько звеньев цепочки распространения таджикского «геры» в городе.

— Как ты зацепишь? К Моджахеду с вопросом обратишься?

— А что, идея, — сказал я.

— Дрянная идея, — сказал Галицын.