Вечный кайф

– А что с Оксаной и Вороной делать? – спросил я.

– Думаю, давать материалам ход нет смысла. Лучше на крючок посадим. Рок же говорил, что она может знать, где покойный Бацилла брал порченый героин.

– Кстати, не от этого ли героина Ворона чуть не скончалась?

– Это вряд ли, – покачал головой Асеев. – Там симптомы были другие. Тут обычная передоза.

– Надо ковать железо, пока горячо. Давай к Вороне, – предложил я.

– Час ночи.

– Детское время. Ворона, наверное, уже очухалась.

Дверь открыла Оксана. Она посмотрела на нас, как на привидения.

– Чего, спать собралась? – спросил я.

– Ой, – всхлипнула она.

– Не ойкай. Котомку лучше собирай. – Асеев бесцеремонно втолкнул ее в большую комнату и бросил на продавленное кресло. На диване, лицом вверх, лежала Ворона. – За героин.

– Но я же…

– Передала героин Року. Это сбыт. Тюрьма.

– Но?..

– Что, неохота в тюрьму?

– Неохота-а, – заныла она.

– Помочь тебе? Тогда платить надо.

– У меня нет денег.

– Какие деньги, – встряхнул ее за шею Асеев. – Ты и Ворона нам по гроб жизни обязаны. Теперь будете делать, что мы говорим.

– Стучать, что ли?

– Откуда такие слова? Работать на нас…

Я наклонился над Вороной. Ее трясло. Она уже очухалась и смотрела в потолок, не обращая внимания ни на что.

– Это Стрельцов, – сказал я. – Помнишь?

Она скосила на меня глаз и жестяно произнесла:

– Помню.

– Ты где «геру» брала?

– У Бациллы.

– Бацилла откланялся. Нет его больше на этом свете.

– Я знаю.

– Как же ты без Бациллы? Загнешься же без героина.

– Найду, – прошептала уверенно она.

– Вместе искать будем…

* * *

Только начни распускаться, только дай слабину – пойдет-поедет. Пусть лег я в три ночи, но в полседьмого, как только начал звонить будильник, через силу разлепил глаза, напрягся и вскочил с кровати. Потом – гимнастика, полуторапудовые гири, душ. Все как всегда. Нужно быть в форме.

Позавтракал я плотно. Мой принцип – всегда брать, что дают. Обеда, а то и ужина на нашей работе может не быть.

Пока я завтракал, началась ежедневная битва. Арина пыталась поднять наших чад, пятилетних близняшек Вовку и Аленку. С Вовкой договориться еще можно. Он все-таки мужчина. А Аленка начала привычно скандалить:

– Не хочу-у в садик.

– А куда же ты хочешь? – спросила Арина.

– Хочу к папке на работу-у!

– Что за новости? – удивилась Арина.

– А я тоже хочу ночью приходи-ить! Хочу-у!

Вот это да…

Как всегда по утрам, время летит быстрее, чем надо. Арина возится с детьми, одевает, кормит, а стрелки уже подползают к критической точке, за которой – опоздание на работу.

Все с грехом пополам собрались, уселись в мою видавшую виды зеленую, как «БТР», «шестерку». Я тронул машину с места.

– Насчет зарплаты у вас ничего? – больше для приличия, чем из интереса, спросил я.

– Обещали аванс за позапрошлый месяц, – вздохнула Арина. – Аж рублей двести.

– Серьезные деньги.

Моя жена – старший научный сотрудник в умирающем оборонном НИИ. В последние годы она привыкла работать не за деньги, а за идею. Это у нас семейное – высокая идейность, потому что чаевые, которые мне платят, тоже зарплатой не назовешь.

Я завез детей в детсад, забросил на работу Арину.

– Детей ты сегодня забери, – сказал я. – Неизвестно, когда приеду.

– Конечно, заберу, – вздохнула она, поцеловала меня.

Стройная, красивая, любимая. И очень терпеливая…

Начало рабочего дня. Шум-гам, смех, гогот, шуточки-прибауточки. Палата номер шесть. У Арнольда один разговор – как он вчера нажрался, что не помнит, было ли у него что-то с Таней… Или с Валькой… Нет, все-таки с Анютой…

Галицын притащил пару новых анекдотов. Димон Куравлев – младший опер, прикомандированный к нашему отделу, – что-то стонет о женской неверности – его кинула очередная его пассия, когда дело еще и до постели не дошло. Асеев смотрит на всех осуждающе.

По мою правую руку зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал скрипучий, как не-смазанное колесо, голос:

– Але, это кто?

– Майор Стрельцов.

– Это начальник Арнольда Крюкова?

– Да.

– Я Турусова Анна Леонидовна. Мне сказали, что начальник отдела Романов не давал разрешения убивать Ольгу. А Крюков все равно убил. Без разрешения! А это ведь превышение власти.

– Да что вы?

– Именно.

– Разберемся, – пообещал я.

– Когда?

– Вот сейчас и начнем…

Я бросил трубку и кинул Арнольду:

– Бабка Турусова звонила. Говорит, Романов не разрешал тебе убивать Ольгу.

– Ну не разрешал, – кивнул Арнольд. – Но очень хотелось.

Бабка Турусова – стукачка с еще энкавэдэшным стажем. Всю жизнь на всех стучала, требовала принять меры, вынюхивала и дотянула таким образом до семидесяти трех годков. Ее внучка Ольга – наркоманка конченая – тоже пошла по стопам предков и исправно барабанила Арнольду на своих товарищей по игле. Потом стала прикрываться оперативником перед наркоманской швалью в своих неблаговидных делишках – мол, у меня менты подвязаны, всех по кочкам размотаю. А бабка Турусова постоянно названивала Арнольду и требовала:

– Сделай что-то с Ольгой, чтобы не кололась. Уговори ее.