Вечный кайф

— У Мегеры и Кукиша — ее сынка.

— Это с Романовского проезда?

— Нет. Они у вокзала живут. В переулке, — Ментенок всхлипнул и смахнул ладонью сопли.

— Слышал о таких, — кивнул я, хотя ни черта ни о каких Мегере и Кукише не слышал. — Руки у нас до них не дошли. Тютя тоже у них брал?

— У них.

— Ну что, коллега, вы УК еще не учили?

— Учили.

— До двенадцати лет за торговлю героином положено. Тебе это надо?

— Нет.

— Будешь закупку у Мегеры делать.

— Ох, — он глубоко вздохнул. — Хорошо. Только вы мне обещайте…

— В озере утопить?..

— Но… — промямлил ментенок.

— Ты нам еще условия будешь ставить? Сейчас двигаем в контору. Там телефон. Будешь договариваться о закупке. А по дороге ты нам о Мегере и ее сынке поведаешь.

* * *

Мы с Асеевым вдвоем сидели в кабинете Романова. Сам шеф был в областном ГУВД на ковре.

— Представляешь, не взяли бы мы ментенка сегодня — был бы это наш будущий коллега, — покачал головой Асеев.

— Да уж. Не думаю, чтобы это был образец служебного рвения и чистоты, — кивнул я.

— А сколько их таких? Кто нам придет на смену, Терентий? Кто людей будет защищать? Такие вот твари?

— Ну почему. Есть же и нормальные ребята, — сказал я. — Вон, у нас в отделе, молодежь. На них можно положиться.

— Единицы, Терентий. Большинство просто не знает, зачем живет. Они другие.

— Другие, — согласился я. — А мы знаем, зачем живем?

— Я знаю, — уверенно произнес Асеев.

— И зачем?

— Чтобы не дать нам рухнуть в пропасть… Наш мир слишком хрупок.

— Тебе виднее, — хмыкнул я.

Уж действительно, кто, как не Асеев — специалист по хрупкости мира. Бывший офицер-ракетчик, десяток лет просидевший на кнопке в ракетной шахте и знавший, что может прийти миг, когда движением руки он обрушит ядерную смерть на целый континент. Работенка — не приведи господи. Еще если учесть, что время от времени там бывали тревоги, когда офицер не знал, что она учебная, и вынужден был на полном серьезе жать на кнопки, ощущая, что, может быть, сейчас ракеты противника уже взмыли из шахт и с ядерных лодок и устремились на русские города. Асеев рассказывал, что некоторые не выдерживали — у одних ехала крыша, другие отказывались выполнять приказ, и их вышибали безжалостно. Сам Асеев пережил не одну такую тревогу и вышел из них с честью и неповрежденной психикой. У большинства на этой службе появляется эмоциональная тупость. Асеев же стал философом. И он считает, что живет не просто так, что у него есть предназначение — хоть что-то сделать, чтобы удержать падение в пропасть. А как считаю я? Я не философ и служил не в ракетных войсках стратегического назначения, а в стройбате. Но… ОБНОН — это как противочумной отряд. Это не место для решивших удобно устроиться в жизни. Какого бы черта я делал на этой собачьей работе, если бы не считал так же, как Асеев?

— Ну что, прозвонились они там? — спросил я, поднимаясь. — Пошли глянем.

Ментенок все-таки дозвонился до барыги.

— Кукиш говорит, весов у него нет, — произнес ментенок, сжимая трубку.

— Героин вешать, — кивнул Асеев.

— Да. Весы электронные нужны. У него сломались. — Ментенок был взъерошенный, нахохлившийся.

— Вот, — Арнольд полез в сейф и извлек коробочку электронных весов. Мы их изъяли у азербайджанского барыги два месяца назад, к делу не приобщили, оставили в отделе как военный трофей. Вещь нужная. — Скажи, что есть весы.

— Сейчас.

Ментенок вновь набрал номер. Я нажал на кнопку магнитофонной записи.

— Я нашел весы, — сказал ментенок в трубку.

— Весы, чтоб вешать носы, — донесся хриплый голос. — Хи-хи… Весы, да… Леха, это ты? Я тебя люблю. Хи-хи…

— Уже укололся, — прошептал Асеев. — Спроси, мать будет?

— А где мать? — спросил ментенок.

— Мама-мамуня… Хи-хи… Может, будет. Может, не будет. Маманя на даче. Маманя умная. А чего она тебе, хи-хи? Взвешу тебе «белого». На твоих весах. Бабки вези… Бабки вези, гад! Ты мне уже должен! Вези, говорю!!!

— Все, крыша уехала, — покачал головой я.

— Бабки, бабки, баксы!.. Я чего, забесплатно работаю, гад?! — орал Кукиш. — Вези!

— Привезу, — сказал ментенок. — Во ско-лько?

— Сейчас утро или вечер?

— День…

— Ага. Часы остановились. Остановились, понимаешь… Электронные — и остановились!.. Хотя нет, не остановились… Точно, не остановились часы-то. Ну ты через час подъезжай. Есть «белый»-то. Есть. И денежки вези… Вези баксы!

Раздались гудки.

— Он всегда такой? — спросил Арнольд, отхлебывая из банки джин с тоником. Он был, как всегда, с похмелья. Вчера ментенок до барыги так и не дозвонился, и Арнольд с горя отправился на ночь «карнавалить» со следачихой из пятнадцатого отделения милиции.

— Почти всегда. Он очень сильно на игле сидит, — сказал ментенок. — Ничтожество.

— Ты сам-то — титан духа, — усмехнулся Арнольд.

— Я же не колюсь! — гордо объявил ментенок.

— Как бы нам еще мамашу его к делу пристегнуть? — задумчиво произнес Асеев.

— Бесполезно. Она же сама тебе «геру» не даст, — махнул я рукой. — Ничего. Нам и Кукиша хватит.

— Адвокатша, — хмыкнул Арнольд.