Вечный колокол

- Почему обязательно в Новгороде? Сидит какой-нибудь старец на берегу Белоозера, глядит на воду, отгородившись от всего мира… И потом: равного Иессей может и не увидеть, тем более на расстоянии. Этот маг может и вовсе не появиться, его число в раскладе - одна двадцать четвертая. Даже у преемника Белояра число побольше - одна восьмая. Напрасно Иессей не смотрит в Книгу, он бы перестал осторожничать. Меня больше занимает другое: как бы князь не умер раньше времени.

- Вот это точно не наше дело, - фыркнул Градята. - Не лезь во что не просят.

- Ты удивительно нелюбознателен, - усмехнулся в ответ чужак, - ты никогда не станешь великим.

- Хочешь обойти Иессея?

- Я моложе, а Иессей не вечен. Нет, тут определенно кто-то есть, - чужак осмотрелся и понюхал воздух, - железом пахнет. Кровью.

- Оставь. Никого тут нет. И железо не пахнет.

- Пахнет. Особенно смоченное в крови.

- Ваше колено - сущее зверье… - поморщился Градята. - Кто еще там стоит на пути?

- Зачем тебе это? Ты же нелюбознателен? - спрятал улыбку чужак.

- Я хочу знать, что за работа мне предстоит.

- Много тебе предстоит работы. Вот человек со знаком правосудия на челе… Одна шестая.

- Посадник?

- Нет, посадник со знаком миротворца. Одна сорок восьмая. Его можно убить, смерть его не стоит на пути к смерти князя. А этот - судейский, его убивать нельзя: его смерть помешает. Одна четверть - число его смерти.

- Купить? - поднял брови Градята.

- Купить человека со знаком правосудия на челе? - расхохотался чужак. - Это забавно.

- Запугать?

- Я подумаю. Можно сделать его орудием так, что он и сам этого не заметит. И все же… Как бы князь не умер раньше времени…

- Иессей разберется.

- А я все же посчитаю, - кивнул чужак. - Все равно здесь больше нечем заняться. А ты иди, погуляй, что ли… Посмотри на здешние красоты. И защиту я, пожалуй, поставлю сам.

- Мстиславич, а что такое «маг»? - Ширяй лежал на сене, подперев голову рукой. Он нисколько не устал, наоборот, глаза его продолжали лихорадочно блестеть.

- Кудесник. Это слово пришло из Персии в Грецию и вначале означало всего лишь огнепоклонника. А потом им стали называть кудесников.

- Надо найти этого однорукого кудесника.

- Я напишу Родомилу. Как только дойдем до Пскова, я напишу.

- А князю скажешь? - шаманенок вскинул голову.

- Не знаю. Тебе не показалось, что речь идет о смерти от естественных причин? Иначе бы они не говорили о том, что он может умереть раньше времени.

- Может, они хотят убить его так же, как Бориса? И боятся, что яд подействует быстрей?

- Ни разу не было сказано об убийстве. Я все думаю, что значит «раньше времени»?

- Надо предупредить князя. Чего ты боишься, Мстиславич?

- Видишь ли, если речь идет о смерти от естественных причин, например от болезни, - возможно, князь уже знает об этом. И мое сообщение не даст ему возможности бороться, - Млад пожал плечами: тревожить князя теперь, когда он собрал силы на войну?

- Но ты же не скажешь ему о том, что он обязательно умрет! Скажешь, что они хотят его смерти, и все!

- Ширяй, он и без нас знает, что они хотят его смерти. Но он должен сделать что-то перед смертью, а что - мы так и не узнали…

- Как ты думаешь, что они здесь делали?

- Не знаю. Ждали чего-то по дороге к Новгороду. Какая разница?

- Градята появился в университете в середине осени. Я помню. Значит, прямо отсюда - к нам. Мстиславич, а откуда берутся кудесники?

- Оттуда же, откуда шаманы. Эти способности наследуются, но только отчасти. Например, мой отец - волхв-целитель, а я - волхв-гадатель. Кудесник - очень редкий дар и требует долгого обучения, чтобы развернуться в полную силу. Поэтому кудесники, как правило, старики и зачастую - долгожители. Чем больше опыта накапливает кудесник, тем сильней проявляется его дар.

- Значит, этот чужак может со временем стать таким же, как этот их Иессей? Если будет долго учиться?

- Боюсь, Иессей - это тот, кого Перун назвал избранным из избранных. И, сколько бы он ни обучался, избранным из избранных его могут сделать только боги.

На следующее утро у повети дозорные увидели огромного черного коня. Сначала они подняли тревогу, но, разобравшись, поняли: конь пришел без всадника, искал людей и еду. И нашел.

Запрячь его в сани так и не вышло: он не привык ходить в упряжи. Верхом на зверя, скалящего зубы, никто сесть не решился, но конь позволил вести себя в поводу. Псковичи собирались подарить коня князю Тальгерту, а новгородцы - князю Волоту. Спор о том, чей князь больше достоин такого дара, продолжался часа два, скрашивая однообразную дорогу.

На Завеличье вышли после заката, в темноте, издали разглядев зарево пожара: псковичи жгли посад. Метель утихала, снегопад прекратился, и сквозь тучи время от времени проглядывала луна.

- Куда прете? - не очень любезно спросил дозорный дружинник, увидев ватагу, шедшую по дороге к реке.

- Мы из ополчения, отступали от Изборска. С нами раненые, - ответил ему Млад.

- Небось, лазутчики ландмаршала Волдхара… - проворчал дружинник.

- Ага, все сорок человек, - сунулся Ширяй.