Вечный кролик

Подошел я вовремя, поскольку по улице к нам уже направлялся ярко-красный почтовый грузовик. Если Ушастый 7770 и нервничал, он этого не показывал. Он не смотрел на часы, не оборачивался, чтобы посмотреть на приближающийся грузовик, да и вообще, казалось, ничего не делал. Просто непринужденно стоял с пустым выражением лица, подергивая носом. Что досадно, у него не было никаких приметных черт, по которым я мог бы опознать его, если увижу снова. Так что я подошел поближе и купил в автомате несколько марок, а затем невозмутимо наклеил их на открытки. В тот же миг солнце вышло из-за облаков, и я повернулся, чтобы посмотреть на Ушастого, надеясь, что мне наконец повезло. Увы, между солнцем и Лабораторным кроликом встал почтовый грузовик. Пока кролик оставался на месте, я не мог разглядеть сеть тончайших сосудов в его ушах. Я ощущал присутствие рядом и других агентов под личинами Деревенского Простака, Перламутрового Короля и Шотландца. Они были готовы схватить его в тот же миг, когда почтальон откроет ящик и Ушастый передаст ему свою сумку с письмами. Но, пока я смотрел, случилось кое-что необычное. Из ниоткуда появились еще три Лабораторных кролика похожего роста и телосложения, одетые точно так же и с точно такими же портфелями, пристегнутыми к их запястьям. План Безухого провалился, Кроличье Подполье решило перестраховаться. Вероятно, они знали, что обычно арест совершают три опера, так что даже если они смогут схватить троих кроликов, то наверняка упустят четвертого. И все кролики были Лабораторными, чтобы запутать вероятных опознавателей.

В моем наушнике послышалась ругань Безухого, а затем он приказал:

– Хватайте их. Хватайте всех.

Оперативники бросились арестовывать Лабораторных. Если бы кролики решили сопротивляться, то исход захвата был бы совершенно иным, поскольку одного удара задней лапой было достаточно, чтобы переломать человеку кости, разорвать внутренние органы и запустить несчастного в витрину магазина, а прицельный укус мог и вовсе оказаться смертельным, если жертва успевала истечь кровью.

Но ничего такого не произошло, ведь кролики гораздо лучше людей осознавали последствия своих действий. Когда оперативники приказали им «Стоять! Не двигаться!», Лабораторные захихикали, перемешались друг с дружкой, чтобы запутать нас, а затем разбежались в разные стороны, словно хотели поиграть с нами в догонялки.

– Нокс, не стой столбом! – раздался у меня в ухе голос Безухого. – Бегом за четвертым!

До этой секунды я стоял, обмерев от неожиданного поворота событий. Все-таки я был всего лишь опознавателем, а не оперативником. Я такими вещами не занимался. Однако я все равно огляделся и заметил четвертого Лабораторного кролика, не спеша шагавшего к старинному зданию городского рынка, стоявшему в начале главной улицы.

– Слушайте, – сказал я в микрофон, прикрывшись тем, что якобы решил потереть рот. – Меня этому не учили. У меня, кажется, даже нет никакого права его арестовывать.

– Идиот, мне не нужно, чтобы ты его арестовывал, – сказал Безухий. – Мне нужно, чтобы ты его хорошо рассмотрел.

Приказ был разумным, и я пошел по улице вслед за кроликом. Я потерял его из виду, когда он свернул направо от здания рынка, а затем, подойдя к книжному магазину «Росситерс»[23], увидел, как он поднимается по ступеням к церковному кладбищу. Когда я подошел к кладбищу, то успел заметить, как он исчезает за дверью церкви. Я неторопливо подошел к церкви, остро ощущая, что вокруг меня одни кролики. И хотя они не смотрели в мою сторону, периферическое зрение кроликов было настолько широким, что можно было с уверенностью сказать: если ты видишь кролика, значит, и он видит тебя.

Я остановился, чтобы привязать уиппета у входа и, воспользовавшись возможностью, прошептал в микрофон:

– Подозреваемый Ушастый зашел в церковь, но там может быть ловушка. Возможно, они все это подстроили, чтобы схватить опознавателя.

А такое тоже могло быть. Именно поэтому опознавателям запрещалось посещать колонии, хотя мои личные данные и должность в Крольнадзоре были засекречены, а в качестве прикрытия я говорил, что работаю бухгалтером.

– Не имеет значения, – сказал Безухий. – Мне нужно, чтобы к вечеру все эти жирные, мохнатые ублюдки сидели в кутузке.

Я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, а затем отворил дверь и вошел в церковь. Она была приятного размера – внушительная, но не грандиозная, с двумя нефами и высокими витражными окнами. Священник, что-то напевавший себе под нос, поправлял разложенные на небольшом столике буклеты, открытки и путеводители по городу.