Вечный лес

Сначала она просто лежала рядом с ним. Затем оказалась в его объятиях, и ее крошечный язык затрепетал у самого его рта, а пальцы стали скручивать в колечки волосы на его груди. Что-то все же есть в худых женщинах.

Она звала, и пришло время принять ее приглашение. Когда женщина распахивает дверь и приглашает воспользоваться гостеприимством и теплом своего очага, неужели мужчина останется мерзнуть на снегу у входа? Он с готовностью вошел в дом и, будучи вежливым гостем, принес с собой подарки.

Улыбаясь, она приняла их и, продолжая улыбаться, укусила его за ухо. Он быстро приложил руку к уху и почувствовал на пальцах кровь. Наверное, это любовный укус. Но почему ее зубы впились в него с такой силой?

Она ударила его. Любовный удар? Вряд ли. Наверное, он ее рассердил. Может быть, обращался с ее маленьким, хрупким телом слишком грубо, как с пышущими здоровьем дриадами. Или она, невзирая на то, что говорила о своих трутнях, по привычке ожидала жеманных ухаживаний, а не крепких объятий? Его опыт общения с женщинами не распространялся на пчелиных королев.

– Шафран, – начал он извиняюще. – Я привык иметь дело с дриадами. Если ты мне скажешь, как…

Она плюнула ему в лицо. Перед ним было существо, напоминающее грифона, гидру и химеру одновременно[21]. Ее тело сжало его, как питон, руки превратились в щупальца, а бедра отвердели, как панцирь морской черепахи. Они кубарем скатились с кровати на пол, и в какой-то момент он вдруг почувствовал, что поднимается в воздух. Шафран неистово махала крыльями в приступе безумной злобы или чего-то другого.

«Вот в чем дело, – подумал он. – Она хочет брачного вылета! Но я не могу взлететь».

Но и на этот раз он оказался не прав. После четвертого пинка терпение его лопнуло. За годы взрослой жизни Эвностию попадались страстные женщины, но Шафран неистовствовала не от страсти, а от злобы, от злобы и презрения к трутням, минотаврам, мужчинам – вообще всем существам мужского пола. Он не догадывался о причинах подобного коварства и тем более не способен был понять женщину, требующую себе подчинения, богиню, которой нужно принести в жертву бога, самку паука, пожирающую своего самца.

Эвностий, не задумываясь, стал сопротивляться, пустив в ход хоть и несколько поубавившуюся, но все же недюжинную силу. Им нельзя так просто попользоваться, как каким-нибудь мягкотелым трутнем. Она укусила его за ухо, он ее за руку, а его зубам могли позавидовать даже бобры. Она ударила его, он боднул своими рогами, сравнимыми по силе лишь с тараном. Она сдавила его, а он схватил ее за шею, и она забилась у него в руках, как цыпленок, которого сейчас отправят на кухню.

Короче, плененный гость, освободившись, сам взял даму в плен. Эвностий с силой оторвал от себя Шафран, швырнул ее на пол и сел на кровать, не спуская с королевы сердитого взгляда. Вид у Шафран был весьма потрепанный. Эвностий, возмущенный до предела, тяжело дышал, зато его не смогли ни выпотрошить, ни задушить. Правда, к синякам и ссадинам, полученным от панисков, прибавилось несколько новых.

– И это ты называешь любовью? Что же тогда бывает, когда ты кого-то ненавидишь?

Крылья у нее были помяты, клочки тигровой туники валялись рядом с ней на полу. Безупречная королева трий выглядела, как шлюха после уличной драки. Она посмотрела на него с изумлением, которое быстро сменилось яростью:

– Это нечестно. Ты сопротивлялся!

– А что мне было делать? Лежать и ждать, пока ты разорвешь меня на кусочки?

– Послушай, деревенщина. Я королева, и ты должен был умереть в моих объятиях. Так заведено.

– Хоть я и простой столяр, но у меня есть принципы.

Явно чувствуя боль, Шафран поднялась на ноги и, слегка покачиваясь, но сохраняя при этом королевское величие, направилась к двери.

Эвностий даже не пошевелился, продолжая с опаской смотреть ей вслед. Он боялся, как бы она еще чего не выкинула.

– Ты освободишь Кору и Зоэ?

– Конечно, нет, – взвизгнула она, уже выходя из дома, и, придерживая свои израненные крылья, слетела на землю.

Он топнул копытом. Ладно, он сам их спасет.

– Партридж, Бион! Мы идем воевать!

Глава VII

Партридж и Бион, как всегда, были рядом со своим другом Эвностием, а точнее, ждали его под деревом Зоэ.

– Мы увидели, что эта женщина-пчела проскользнула в дверь, – признался Партридж, – а она на все способна. Но я не хотел вмешиваться, пока ты сам не позовешь. Может, у тебя свидание.

– Ты ведь знаешь, что я обещал Коре, – пробурчал Эвностий.

– Ну, нельзя же ждать вечно, – сказал Партридж, снисходительно поглядывая на сильно помятую постель.

– Кстати, мы прямо сейчас идем спасать Кору.

– А… – сказал Партридж, который явно предпочел бы пастись на лужайке среди лютиков.

Зато более воинственно настроенный Бион замахал усиками и обнажил два мелких, но очень острых зуба.