Вечный лес

Но Эвностий был слишком тяжелым и, несмотря на опутывавшую его сеть, все еще продолжал сопротивляться. Им приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы поднять его хотя бы на один дюйм. Земное существо, он боролся за то, чтобы остаться на земле. Крылья охранниц были разорваны в клочья, лица – все в синяках от ударов копыт.

Если вы считаете, что женщина моего телосложения не может быть легкой и подвижной, то глубоко ошибаетесь. Я ведь уже триста шестьдесят лет лазаю по деревьям – с помощью лестниц и без них, а пышность – это вовсе не тучность. В один миг я схватила Шафран прямо на лету и швырнула ее в чан, а пока она пыталась выбраться, залезла на край чана, схватила черпак и со всей силы стукнула ее по голове. От моего удара Шафран полностью погрузилась в жидкость.

– Отпустите Эвностия, или я утоплю вашу королеву, – закричала я шести охранницам.

Они смотрели на меня, не понимая, что происходит. Как только Шафран вынырнула, я тут же снова ударила ее черпаком.

Охранницы выпустили из рук сеть с Эвностием, и он шлепнулся на землю с высоты тех нескольких футов, на которые его успели поднять.

Все еще розовощекие работницы, летавшие кругами над чаном, больше не казались мрачными. Выражение испуга исчезло с их лиц, у них появилась надежда. Ведь пока Шафран в чане, никто не отберет зеркальца.

Тем временем Эвностий высвободился из сети и стал карабкаться ко мне.

– Зоэ, прыгай на землю. Я встану к чану!

– Отведи Кору в безопасное место! – крикнула я. – Они меня не тронут, пока у меня в руках их королева. Но долго я не продержусь.

– И не надо, – закричал он. – Мосх! Партридж! Зовите кентавров.

Никогда раньше я не видела, чтобы эти полукони-полулюди неслись галопом столь величественно. Гривы развевались, копыта стучали в унисон. Что угодно можно говорить об их неверности (и не мне это делать), но воины они бесподобные. Вел их сам Хирон, старейший из зверей, за плечами которого пятьсот лет борьбы и странствий, мудрость и настоящий героизм. Если бы Шафран стояла во главе работниц, трии атаковали бы кентавров и обязательно победили. Они могли использовать бамбуковые копья, которые обычно кидают с воздуха, или, подобно орлам, камнем сверху упасть на кентавров и выцарапать им глаза. Но Шафран без сознания плавала в чане с воском. Я выловила ее оттуда черпаком и опустила на землю. Работницы, лишенные своей предводительницы, не стали оказывать сопротивления (а может, втайне были даже и рады такому повороту событий).

Я спрыгнула вниз и увидела, что Эвностий вместе с Корой разговаривают с Хироном. Говорили они недолго, а затем Хирон обратился к побежденным – триям. Он всегда был снисходителен к женщинам, и то, что нарумяненные работницы стали хоть немного походить на них, значительно облегчило его задачу. После долгих пространных рассуждений, переполненных пышными сравнениями и драматическими паузами, подобающими его высокому положению и вообще характерными для представителей его племени, он объявил, что ни работницы, ни трутни не будут наказаны, так как они всего лишь выполняли приказы своей королевы, но, тем не менее, они должны немедленно оставить лес.

– Но ваша королева останется здесь и предстанет перед судом зверей, – сказал он в заключение. – Она злая женщина, из-за нее чуть не погибли трое. Мосх, приведи ее сюда.

– Это невозможно.

– Мосх!

– Ну, если она нужна в таком вот виде…

Все обернулись и посмотрели туда, куда указывал Мосх. На земле лежала Шафран. Тело ее, как саван, покрывала тонкая восковая оболочка, затвердевшая на воздухе. Шафран была мертва. Вы, наверное, подумали, что я жестокая, но Шафран угрожала нам с Корой и велела утопить Эвностия в чане с воском. Я никогда не жалею тех, у кого нет сочувствия к другим, особенно если они умирают из-за своих дурных поступков.

– Я знаю, куда ее надо поместить, – сказала я, поднимая несколько отяжелевшее тело Шафран на руки и вновь входя в этот ненавистный мне улей.

В опустевшем улье, в центральной шестиконечной комнате, стоит пьедестал, который наконец-то обрел свою статую. Медведицы Артемиды и молодые кентавры, нередко приходят сюда, чтобы полюбоваться на местную достопримечательность. Золотистая кожа Шафран сияет сквозь слои воска, и издали кажется, что фигура вырезана из янтаря. Она гораздо более красива, чем при жизни, несмотря на торчащие в разные стороны волосы и вытаращенные глаза. Ее называют Золотая Горгона.[25]

Когда я вышла из улья, Эвностий объяснялся с Корой. Он стоял перед ней на коленях, этот несравненный минотавр с пышной гривой и прекрасными рогами, молодой, сильный и нежный, а она, как белый лотос, склонилась над ним и гладила его по голове.

– Ты выйдешь за меня замуж и будешь жить в моем дереве?

– Да, Эвностий. Ты спас мне жизнь.

Я заглянула ей в глаза, но не увидела там Эвностия. Я увидела ее мечту. И еще я увидела смерть.

Часть II ЭАК

Глава VIII