Вечный любовник

Он кивнул, а затем начал жестикулировать. Язык глухонемых! Он использовал амслен.

Мэри будто вернулась в прошлое, когда она учила больных аутизмом говорить на языке жестов.

«Ты читаешь по губам или можешь слышать?» — показала она в ответ.

Он замер. Заданного таким манером вопроса он явно не ожидал.

«Слышу я хорошо. Не могу говорить».

Мэри внимательно посмотрела на него.

— Это ты звонил.

Он замешкался, потом кивнул головой.

«Не собирался тебя пугать или надоедать. Просто… мне нравится, когда ты там. В этом нет ничего странного. Честное слово. Клянусь тебе».

Они встретились взглядами.

— Верю.

Что она делает? Ей нельзя вступать в контакт со звонившими. Это против правил.

Но не может же она прогнать бедного ребенка.

— Есть хочешь?

Он покачал головой.

«Можно немного посидеть с тобой? Я сяду напротив».

Он, похоже, привык, что его гонят прочь.

— Нет.

Он кивнул и собрался уходить.

— Я имею в виду — садись сюда. Рядом.

Он осторожно подошел, словно ожидая, что она передумает. Но Мэри просто опять села и опустила ноги в бассейн. Тогда он снял свои дырявые кеды, подвернул мешковатые джинсы и выбрал местечко неподалеку от нее.

Господи, до чего худющий.

Он тоже погрузил ноги в воду, улыбнулся и показал:

«Холодно!»

— Свитер принести?

Он покачал головой и начал рисовать ногами круги на воде.

— Как тебя зовут?

«Джон Мэтью».

Мэри улыбнулась. У них нашлось кое-что общее.

— В честь двух пророков Нового Завета?

«Мне это имя дали монашки».

— Монашки?

Он на минуту притих, словно решая, что ей рассказывать, а что нет.

— Ты жил в приюте? — опередила его Мэри. В городе, насколько она помнила, находился один приют — Святой Богоматери.

«Я появился на свет в уборной на автобусной станции. Меня нашел уборщик и отнес в приют Святой Богоматери. Монашки придумали имя».

Она старалась не выдать своего удивления.

— Та-ак… А где ты сейчас живешь? Тебя усыновили?

Он покачал головой.

— В смысле, приемные родители есть?

Господи! Ну пожалуйста, пусть у него будут приемные родители. Замечательные мама и папа, которые заботятся о нем и говорят, как он им дорог. Даже несмотря на то, что настоящие родители его бросили.

Он не ответил. Мэри посмотрела на потрепанную одежду, на глаза, принадлежащие взрослому человеку, которые вряд ли повидали много хорошего.

Он наконец зажестикулировал.

«Я живу на 10-й улице».

Значило это, что он либо ночевал в заброшенных зданиях, либо снимал жилье в какой-нибудь крысиной норе. Чудо, что он оставался таким опрятным.

— Живешь неподалеку от офиса телефона доверия? Так ты узнал, что я пришла, хотя смена была не моя.

Он кивнул.

«Моя квартира на другой стороне улицы. Я вижу, когда ты приходишь и уходишь… Но без всякого умысла. Пожалуй, считаю тебя своим другом. Когда впервые позвонил… ну, ты понимаешь… я был на эмоциях… и тут ответила ты… мне очень понравился твой голос».

«Какие красивые у него руки, — подумала Мэри. — Как у девушки — тонкие и изящные».

— Ты следовал сегодня за мной до дома?

«Делаю так почти каждый вечер. У меня есть велик, а ты водишь медленно. Я подумал, что со мной будет безопаснее. Ты всегда задерживаешься на работе, а в этом районе женщине лучше не появляться ночами одной, даже на машине».

Мэри покачала головой. Странный он все-таки паренек. Выглядит как ребенок, а рассуждает как мужчина. Если вдуматься, у нее уже коленки должны начать трястись. Этот малый ищет ее общения, строит из себя защитника, хотя и сам, похоже, нуждается в помощи.

«Почему ты сейчас плакала?» — показал он жестами.

И пристально посмотрел на нее. Жутковато, когда сквозь ребяческое лицо на тебя глядит взрослый.

— Думала, что у меня не осталось времени, — брякнула она.

— Мэри? К тебе можно?

Мэри обернулась и увидела Беллу, свою единственную соседку. Та пересекла небольшой луг в два акра, разделяющий их дома, и теперь стояла на краю газона.

— Белла, привет! Познакомься, это Джон.

Белла грациозно подошла к бассейну. Год назад она въехала в старый большой фермерский дом. С тех пор они с Мэри иногда ночами болтали. Белла, красотка ростом под метр семьдесят, буквально сражала всех наповал. Черные густые волосы волнами струились по ее спине. Безумно красивое лицо приковывало к себе взгляды. Только спустя несколько месяцев после их знакомства Мэри перестала пялиться на нее. А фигура! Как будто Белла сошла с обложки фитнес-журнала.

Естественно, у Джона отвисла челюсть.

Мэри нехотя подумала, каково это — вызывать в мужчине подобную реакцию, даже если он подросток. Сама она не отличалась красивой внешностью, относясь к обширной категории женщин, не слишком страшных, но и не особенно симпатичных. И это еще до химиотерапии, когда ее волосы и кожа пребывали в менее плачевном состоянии.

Легкая улыбка появилась на губах Беллы. Она наклонилась и протянула парнишке руку.

— Привет!

Джон еле коснулся ее, словно она — мираж. Забавно, но Мэри зачастую испытывала сходное чувство. Белла казалась слишком красивой. Намного великолепнее всех, кого когда-либо знала Мэри. Как картина, написанная чересчур яркими красками.