Вечный мент или Светоч справедливости

– Ну, проходи, Вася, скидыва й пиджак, рубаху, в кресло падай. Бабло принес?

– Бабло? – переспросил я.

Колдун скривился, с хрустом почесал небритую щеку.

– Я, вообще-то, бесплатно не работаю.

– Дай ему денег, – распорядился Кухериал, – а то какой-нибудь вензель не дорисует, и будешь в аду глухонемым. Здесь все равно не проверишь, правильно он все изобразил или нет.

– Сколько?

– Такая картинка, как твоя, на три штуки баксов потянет. Это я тебе со скидкой колоть буду.

– Не торгуйся, – вмешался бес. – Заплати. Пусть подавится, сволочь лохматая.

– Деньги будут, – пообещал я.

– Сегодня деньги – завтра стулья, – колдун-байкер повел широкими плечами. – Приходи, когда вся сумма будет на руках.

– Я позвоню, скоро подвезут.

– Звони.

Я набрал телефон Владика, попросил срочно доставить три тысячи долларов в татуировочный салон – иногда он оказывал услуги курьера. Разумеется, небезвозмездно. Владик примчался на такси через полчаса, получил за работу сто баксов и, довольный легким заработком, отвалил. Перед уходом поинтересовался, на каком месте я хочу сделать татуировку, и какую выбрал? Я сказал, что подумываю о Джоконде Да Винчи на левом полупопии. И что, если у него еще есть вопросы, то мы можем и ему наколоть что-нибудь эдакое на правом. После этого предложения Владик ретировался со стремительностью беглеца от закона. Он знал – порой сложно понять, шучу я или нет.

Работа мастера заняла минут пятнадцать. Все это время я сидел, вперив взгляд в телевизор – показывали идиотский сериал про бандитов, не имеющий с действительностью ничего общего. А когда я глянул на плечо, чтобы оценить работу, то просто обалдел. Татуировка представляла собой неаккуратно наколотую синюю свастику, вписанную в круг. Я едва не схватил колдуна за «борта» косухи. От расправы мастера татуажа спас Кухериал.

– Все в порядке. Успокойся, Васисуалий. Это то, что нужно.

– И куда я теперь с такой красотой?! – возмутился я. – Мне что, теперь только на индивидуальных пляжах купаться? И париться в сауне для скинхэдов?

– Думаешь, побьют? – озадачился бес. – Да не-е-т, не должны. – Физиономия его при этом растянулась в насмешливую гримасу.

– Я, между прочим, фашистов ненавижу! – выдохнул я. – У меня дед воевал.

– А не надо сваститку с фашистами ассоциировать. Между прочим, это очень древний символ. На Руси его еще со времен язычества знали. Означает восходящее Солнце – божество Ярила. Даже на деньгах временного правительства свастики встречались. Правда, у тебя свастика в обратную сторону повернута, то есть к закату. Но это потому, что на твоем плече – символ зла, печать толмача. Именно так она и должна выглядеть, да.

– А почему она кривая?

– С легкой кривинкой, так и задумано. Все сделано правильно, насколько я могу судить.

– Ты с кем разговариваешь? – поинтересовался татуировщик. – Ты что, их можешь видеть?

– Да, пошел ты! – Я швырнул ему деньги, надел рубашку, пиджак и, хлопнув дверью, покинул злополучный салон. Колдун выглядел спокойным и не препятствовал моему стремительному исходу. Видимо, решил, что имеет дело с ненормальным, и вел себя, как медбрат, не желающий лишний раз волновать буйнопомешанного.

Кухериал веселился от души, так и заходился хохотом – мое недовольство «печатью толмача» показалось ему крайне забавным.

Перевернутая звезда, свастика. Чем еще придется осквернить тело, чтобы попасть в ад и получить помощь? Татуировку называют печатью дьявола. За последнее время мое грехопадение так ускорилось, что я ощущал себя человеком, сорвавшимся в пропасть. И всему виной бес-искуситель…

– Что теперь?! – Меня крайне досадовала неосуществимость желания вломить искусителю промеж рогов, поэтому я то и дело почесывал правый кулак.

Кухериал, разумеется, почувствовал мое настроение и решил меня задобрить.

– Направляемся за дарами герцогов ада, Васисуалий. Знаешь известные строки? Семь колец подарил мне мой друг Люцифер, и одно золотое с рубином кольцо, чтобы мог я спускаться в глубины пещер и увидел небес молодое лицо…

– Впервые слышу.

– Гумилев. Расстрелян в начале прошлого века. Ad vocem [26], его друг Люцифер, который, на самом деле, ему вовсе даже и не друг, ничего ему не дарил. А вот у Гумилева по причине этого самого стихотворения на том свете возникли крупные неприятности. Сам же сказал «мой друг Люцифер». Вот святые и решили, что сатана являлся ему при жизни и что-то там сулил за бессмертную душу. Ох уж мне эти люди искусства – никакой осторожности в словах и поступках. То ли дело ты, Васисуалий, если говоришь, то только по существу, ничего лишнего, и всегда знаешь, что тебе нужно.

– Какие подарки? – поинтересовался я и пощупал солнечное сплетение, обезображенное вросшим в тело кулоном, он обосновался аккурат на мечевидном отростке. – Может, они мне не нужны?

– Не сомневайся, уж кто-кто, а герцоги адских пределов имеют представление, чем можно порадовать стоящего человека. Поверь, тебе понравятся твои новые способности.

– Способности? – насторожился я.

– О да. Герцоги способны сделать тебя практически всесильным. И даже даровать бессмертие.