Вечный мент или Светоч справедливости

Велиал зевнул, прикрыл рот усеянной перстнями ладонью. Все как обычно. И продолжается так уже пять веков, с тех пор как он попал в опалу. Ску-учно! Как и всем на первом круге. Хорошо демонам и дьяволам из высших пределов, куда он сам когда-то входил. Они могут плести интриги, строить козни против святых – пресветлых ангелов и самого бога, даже вступать с ними в баталии на границе Света и Тьмы. А он сиди на самом затрапезном из семи кругов, куда души умерших попадают за безобидные прегрешения – лень и уныние, и день ото дня наблюдай пытки грешников. А иногда, как сегодня, занимайся совершеннейшей ерундой, слушая, к примеру, как переругиваются между собой два полудурка – мелкий бес-искуситель, одержимый идеей привести своего человека к высшей ступени грехопадения, и бездарный демон-управитель Гаармиит, неспособный самостоятельно принять самое простое решение. А кругом – тоска, леность и скудоумие… Все в пределах первого круга подчинено греху уныния. Скука! Жуткая скука! Вот уж воистину, грех предаваться унынию, когда кругом столько замечательных пороков. Взять хотя бы прелюбодеяние. Разве сложно было Сатане в тот злосчастный час, когда он впал в немилось, низвергнуть его на четвертый круг – в Предел похоти, где правит бал оголтелый разврат? Компания там подобралась самая веселая, и грешницы, готовые на все, чтобы облегчить себе посмертное существование, вылетают через огненные врата в адские пределы одна за другой…

– Нет-нет-нет, пшел прочь, прочь, – услышал Велиал и медленно повернулся. Гаармиит подталкивая беса в спину, теснил к выходу из тронной залы. – Ничего тебе тут не светит. Так и знай!

– Кончай базар! – рокочущим басом провозгласил Велиал, и уже тише добавил: – Подпишу.

Бес Кухериал, пройдоха, мигом оказался рядом, протянул договор.

– Вот здесь подмахните, ваше мракобесие. Чудесно. Какая у вас восхитительная подпись. Мрачнейшая подпись. Подпись настоящего властителя тьмы, я бы сказал. И вот здесь. Спасибо преогромнейшее, ваше мракобесие… Знаете, я всегда считал, что с вами несправедливо обошлись…

Говорил он с заискивающей интонацией, но при этом отчаянно тараторил, маленькие глазки быстро бегали, стараясь не встречаться с суровым взглядом герцога первого круга. Всем известно, смотреть высшему демону в глаза – значит подвергать себя смертельной опасности.

– Не будем об этом, – проворчал Велиал, крайне недовольный упоминанием о своем нынешнем положении изгоя. – Человечка не забудь ко мне привести, бес.

– О чём речь, ваше мракобесие?! К вам в первую очередь. Я правила знаю. Все сделаем, как полагается.

– В первую очередь! – подчеркнул герцог. На его памяти бесы нарушали заведенный порядок трижды, и каждый раз потенциальный убийца Светоча завершал свои дни на кругу уныния, а забывчивые бесы в Пыточных чертогах, истязаемые умелыми палачами Зарах Ваал Тарага [3]. сатана каждый раз оказывался недоволен быстрой расправой, но порядок есть порядок, даже Лучезарный не в силах его отменить.

Бес свернул важную бумагу в трубочку, склонил рогатую голову, демонстрируя признательность, метнулся к черным створкам магических дверей, и растворился за ними, будто его и не было.

– А если человечек не справится?.. – начал Гаармиит.

Велиал смерил подчиненного презрительным взглядом.

– Если не справится, я сам за все отвечу. Ты, наверное, плохо рассмотрел документ? На пергаменте герцогские подписи из всех Пределов. Даже Адрамелех [4] поставил свою. И сам Люцифуг Рокофал…

Последний не имел высокого герцогского титула, но пользовался всеобщим страхом и ненавистью, являясь своего рода премьер-министром ада, главным доверенным лицом Сатаны в делах политических. Рокофал заведовал переговорами с райскими посланниками и тщательнейшим образом следил за тем, чтобы неустойчивое равновесие не нарушалось.

Между тем, провокации со стороны святых случались регулярно. Взять хотя бы заключенное по инициативе бога семьсот семьдесят шесть земных лет назад пари с Люцифером. Со стороны Князя Тьмы было чистейшим безумием согласиться на столь опасный спор…

Впрочем, говорить об опрометчивости данного поступка в адских кругах не решался никто. Прогневив Сатану, можно подвергнуться телесной метаморфозе, пыткам, низвержению, а то и чему похуже – фантазия Лучезарного почти безгранична, не зря же он покровитель всех земных искусств, включая живопись, скульптуру и главенствующую над другими родами искусства литературу.

– Вы абсолютно правы, герцог. Почему, собственно, не подписать? – пошел на попятную Гаармиит. – Сделает этот человечек дело или не сделает, разницы для нас нет. Все равно ниже уже не сошлют. – И распахнул громадную пасть, зевая. Им снова начинали овладевать лень, скука и уныние.

– Ты понимаешь, что мелешь, червь?! – Велиал побелел от гнева. – Мне оказана честь этим назначением!

– Ну да – ну да, это конечно, – отозвался Гаармиит и многозначительно покрутил пальцами в слуховых отверстиях – ушами мясистые отростки, торчащие из неровного черепа, не осмелился бы назвать даже художник-абстракционист.