Вечный отпуск

— Вот тут по мне, так прямо удивительная чертовщина. Самое нижнее и большое облако, называется «Сердцем Вечности». Напоминает темное пятно, клубящееся вокруг некой условной точки, расположенное под центром основания пирамиды, примерно на 1/5 ниже уровня ее высоты[26]. Любой человек там через некоторое время как бы засыпает, процессы в организме замедляются, и он может находиться в таком состоянии сколько угодно долго. Но если дверь открыть в то помещение, человек довольно быстро снова очнется, при этом совсем не постаревшим. Таких тут называют «ушедшие», и изрядно не любят. Так и не понял почему.

— А как на счет вернуться? — после недолго молчания, срывающимся от волнения голосом, Катя озвучила общие чаяния.

— По словам ярла, Врата, через которые пришли, разрушились, и они почти две тысячи лет ни чем таким не пользовались. Если все правильно понял, строительство и использование храмов-пирамид, сами янгоны переняли у тех, кто жил здесь намного раньше. А технологию Врат — то ли не смогли вообще, то ли не до конца, то ли слишком дорого их возводить… В общем, ребят, я бы сильно на это не рассчитывал.

Глава 3. Переселенцы

За последние две недели произошло не так много событий, но скукой даже не пахло. Бывшие жители XXI века спали, ели, пили, а иногда и выпивали. Женщины, в сопровождении Анвара ежедневно бродили по цитадели, да и всей остальной крепости, стараясь рассмотреть за суетой местные традиции и привычки. Игорь ко всему этому, еще хотя бы пару часов в день общался с ярлом или его страхолюдным мастером-оружейником по прозвищу Бэйтель — Зубило. Когда Катерина или Наталья начинали «трясти» парня на предмет, чего это он сутками пропадает в подвале под казармой для хускарлов-холостяков, тот всегда отшучивался и дело заканчивалось диагнозом, что «этот гад все равно не признается». Надо заметить, так оно пока и получалось.

Но самым главным было, конечно же, старание бывших туристов при каждой возможности учить язык. Ежедневно ближе к ночи, а иногда и еще перед ужином, они устраивали что-то вроде «классного часа». Вынужденные переселенцы обменивались выученными словами и идеями о принципах построения предложений на фризском. Были даже какие-никакие, но заметные успехи. И не в последнюю очередь, благодаря двум 12-13-летним дочерям местных бондов, которых приставили по очереди обслуживать странных чужаков.

Две живые светловолосые юлы прекрасно справлялись с незамысловатой работой вроде стирки-уборки. Вовремя и по первому требованию приносили еду, помогали с учебой, и отличались вполне себе сформировавшимися женскими пропорциями. Однако подозрительные взгляды бывших москвичек не могли уловить даже скрытой попытки со стороны своих спутников, растлевать молоденьких и простоватых язычниц.

Сегодня они даже организовали небольшой «заговор», с расспрашиванием чисто женской половиной самой старшей, но и более разумной из горничных. И этот ход принес несколько неожиданные плоды. Выяснилось, что земляки Свани[27], не видят в «таком» ничего страшного. И хотя сама она еще не изведала плотских радостей, дети до брака в здешних краях вовсе не считаются чем-то плохим поэтому случаются довольно рано. Разве, что если бы какая-нибудь дурочка спуталась с рабом-янгоном.

— Вот тут бы ей всыпали так, что дней двадцать присесть не смогла бы, — уточнила она, явно вспоминая чью-то не теоретическую историю.

Эта информация позволила приезжим дознавательницам сделать сразу два логичных вывода. Во-первых, согласиться, что нравы здесь царят должно быть очень уж «простые». Во-вторых, порадоваться, что расспрашивать решили все-таки не вторую помощницу — Линд[28], которая полностью соответствовала своему имени, да еще и не так давно что-то явно на эту тему для себя открыла. При каждой удобной возможности, девица так заинтересованно ощупывала взглядами всех проходящих мимо мужчин, что даже Анвар в свои почти шестьдесят, начинал неуверенно сопеть.

— Ага, такой только подскажи, — озвучила общую мысль Катя, под одобрительный и немного раздраженный смех старшей подруги, когда их «жертва» уплыла за наступающим ужином.

Тут стоит заметить, что дело не в простом стремлении землянок замкнуть всю личную жизнь шебутного журналиста только на себя или во вспыхнувшей неимоверной страсти. Парень им нравился, но дело все-таки было в другом. Неожиданный результат отпуска, разом перечеркнувший их прошлую жизнь, заставлял женщин по-особому беспокоиться о будущем. Оказавшись в чужом неспокойном и главное патриархальном мире, где что-то решали только мужчины, они считали крайне неразумным рисковать. Женщины чувствовали, что глупо было позволить единственному человеку, у которого неожиданно неплохо получалось заботиться о них обо всех, прямо сейчас вдруг увлекся какой-то местной, разделив между ними внимание и привязанность.

* * *