Вечный приговор

привыкла к тому, чтобы к ней так хорошо относились, никогда не критиковали,

не говоря уже о том, чтобы не выгоняли из дома. А где же борьба? А где

привычные боль и страдания? Нет, она не могла этого принять, поэтому

старалась давать еще больше, окутывая своего нового возлюбленного

неустанной заботой, в результате чего ему больше ничего не оставалось делать,

как только лежать на спине и получать. Он и не возражал!

А того она не знала, что это была не любовь, а только преддверие к науке

любви. Когда Бог увидел, что она опять только отдаёт, и отказывается получать,

вот тогда-то Он и выпустил на сцену соперницу – сбежавшую жену Алана. Бог

не просто её выпустил, он спустил её с цепи! И та сорвалась, как озлобленная и

долго не кормленная овчарка, готовая растерзать на куски любого, кто посягнёт

на ее «собственность». И тут Татьяна серьезно задумалась…

Обычно в таких случаях, когда к ней подкрадывался невроз или депрессия,

она заползала под одеяло на старом диване и зализывала раны, но на этот раз

уползать ей не хотелось, к тому же она чувствовала, что она не могла себе этого

позволить – кто тогда будет заботиться об их новой семье? И в этот момент она

впервые в жизни пристально посмотрела на себя в зеркало – чтобы оценить

урон, нанесенный соперницей. И тут Татьяна в ужасе отпрянула! Но её ужаснул

не вид незаживающих ран, она уже к ним привыкла. На этот раз она увидела

себя тем, кем всегда была – карликовым уродливым деревом, родящим колючки

вместо плодов. Деревом, которое она в душе ненавидела, и за которым никогда

не ухаживала…

Тогда и наступила следующая фаза её обучения – любви к себе самой.

Только теперь ей предстояло любить двух людей одновременно – себя и своего

мужа, и она самозабвенно взялась за эту работу. В перерывах между заботами о

муже, бизнесе, и других житейских делах, она упорно работала над собой.

Годами она что-то вычищала, отсекала, выравнивала, удобряла, прививала,

поливала. И однажды, посмотрев в зеркало, она действительно увидела

результаты своего нелегкого многолетнего труда. На неё теперь смотрела

уверенная в себе женщина, всегда знающая, чего она хочет, у которой были

стандарты, направление в жизни, и гордость за себя. Хотя эта фаза заняла у неё

около десяти лет, она не роптала – теперь она была так счастлива и довольна

собой, что роптание казалось совершенно неблагодарным занятием.

Правда, в начале этого пути у Татьяны появлялись мысли: «Если я буду

расти и развиваться, как это отразится на моих отношениях с Аланом? Пойдут

ли наши дороги в одном направлении, или я оставлю его далеко позади?» Но

она решила, что даже если все её страхи оправдаются, она не позволит себе

остановиться, и поэтому выбрала движение вперед. Теперь её внутренний мотор

быстро набирал обороты, и вот она уже двигалась по жизни со скоростью

Феррари, которая на автогонках должна завоевать ослепительную победу.

Её муж по-прежнему лежал на спине и наслаждался жизнью, т.е. двигался

со скоростью черепахи. Надо заметить, что Феррари трудно идти в ногу с

черепахой, так как она начнёт буксовать и пускать много дыма. Сначала Татьяна

то возмущалась и раздражалась, то смирялась и оставляла мужа в покое.

Игнорирование сменилось чем-то еще. Потом она начала умолять и даже

плакать – ей так хотелось, чтобы Алан проснулся и тоже пересел в мощное

Феррари! Временами, под напором её просьб, слёз и возмущений, он

действительно просыпался, вскакивал и провозглашал: «Да, дорогая, конечно!»

Но это длилось недолго, и вскоре он опять засыпал.

И вот теперь дело дошло до ультиматума. Десять лет назад она даже не

могла себе такое представить! У неё даже не повернулся бы язык попросить

мужа переселиться в другую комнату и заявить: «Или ты проснёшься, или я иду

дальше без тебя!» Но язык всё-таки повернулся, и теперь она пыталась понять -

что же происходит с их любовью? И что теперь делать с такой ранее желанной

ролью жены?

Татьяна в очередной раз закрыла двери, опустила шторы на окнах,

погрузилась в медитацию, и начала копать. Но каждый раз она откапывала один

и тот же ответ: «Пришло время научиться принимать любовь!» Да, у неё уже не

было сомнений, что проблема была именно в получении, но теперь она

недоумевала: «Как это «получать»? Господи, с чем это едят?» Это была

совершенно новая, неизведанная территория – её нога еще никогда сюда не

ступала. И на неё опять нахлынули воспоминания.

Как она обычно принимала любовь? Отвергала, если люди предлагали эту

любовь с критикой, осуждением, обвинениями, и прикрепляли вдобавок

негативные ярлыки? Ждала только сладких, сочных и отборных плодов,

отвергая при этом любое несовершенство, любую незрелость? Хватило ли у неё

душевной щедрости на то, чтобы принимать дары любви в любой предложенной

форме? Да, именно в любой форме! Хватило ли у неё душевной мудрости

увидеть эти дары сквозь эмоциональную завесу недоверия, обид, непонимания и

страха?

Перед Татьяной прошел целый ряд персонажей из её семейной драмы, и

теперь она понимала: да, они её любили, но до чего же любовь их была

неудобной, суровой и временами даже жестокой! И хотя они предлагали ей