Вечный Рим. Первый свиток. Император

— Легионеры! — начал он свою речь. — Я с удивлением выслушал вчера полученные от пленных нумидийцев и граждан Адрумета сведения. Теперь же хочу довести их до вас, чтобы вы тоже знали, почему и зачем вынуждены сражаться здесь, в отдаленной от Рима провинции. Провинции, которая выращивает столь необходимый Риму хлеб… Провинции, завоеванной нашими предками в длительной и кровавой борьбе с Карфагеном… Провинции, оставшейся в нашей власти после длительной и кровавой войны с нумидийским царем Югуртой… Как я уже говорил, вчера я с удивлением узнал о том, что захватившие власть в провинции враги римского народа содержат союзную конницу царя Юбы на средства провинции. Вижу, вы удивлены не менее меня. Я поражен величайшему безумию этих людей, которые, вместо того чтобы жить в безопасности и в обладании своим имуществом на родине вместе с своими согражданами, предпочитают быть данниками варварского царя…Воины! Помните, что наши предки смотрят на вас с надеждой. Оправдаем ее! Не отдадим их наследства в чужие руки!

После этой вдохновляющей речи Красс приказал двигаться к Тапсу. Расположенный на уходящем в море мысе и походы к которому со стороны материка почти полностью прикрывало соленое озеро город был практически неприступен. Этот город, по замыслу, должен был стать основной базой для экспедиционных сил Красса. По данным разведки в нем стояла всего когорта помпеянцев, а местные жители не спешили записываться в ополчение. Конечно, после высадки армии Красса у Адрумета гарнизон Тапса усилили. Но Красс рассчитывал, что за время его марша к городу прибудут и потерянные из-за шторма суда. Осада же этого города заставит противников стянуть все свободные силы в этот район. Тогда можно будет решить исход войны одним генеральным сражением.

Войска Красса двигались по идущей вдоль побережья дороге неторопливо, отбивая наскоки нумидийской конницы. Других же сил помпеянцев пока не появлялось, что можно было объяснить рейдом военных кораблей вдоль побережья. Кроме поиска затерявшихся судов, галеры Децима Брута несколько раз совершали набеги на побережье провинции, высаживаясь и атакуя даже поселения неподалеку от Карфагена. Поэтому помпеянцам пришлось оставить большие гарнизоны в портовых городах, а часть конницы бросить на патрулирование берегов.

Красс не спешил, так же как во время кампании в Греции. Впрочем, такой темп передвижения позволял проще отбиваться от атак конницы. Но самое главная причина такого неторопливого марша была совершенно иной. Дойдя до города Руспина на полпути по дороге к Тапсу, Красс наконец получил давно ожидаемые им известия. Вместе с несколькими галерами и тремя дюжинами судов с войсками к нему прибыл лично начальник его секретной службы. Публий Габиний Капитон похудел и загорел, но выглядел бодро.

— Приветствую, император, — в занятом Крассом особняке, построенном в римском стиле, Марк устроил свое рабочее место в таблинуме. В котором сейчас кроме него и Капитона никого не была, а секретарь и пара преданных телохранителей следили чтобы никто не мог подслушать разговор.

— Привет и тебе, Публий Габиний, — ответил Марк. — По твоему довольному лицу вижу, что ты привез хорошие новости.

— Ну вот, — притворно расстроился Капитон. — Клянусь Меркурием, я думал сделать тебе приятный сюрприз, а ты уже догадался сам. Я обо всем договорился и даже сэкономил тебе сто пятьдесят тысяч сестерциев.

— Так дешево купил царя? — удивился Красс.

— Царю вообще достались только подарки. Всего восемьдесят тысяч сестерциев. Еще пятьдесят на подкуп пары вождей, к которым он прислушивается. Еще тридцать тысяч на подарки женам царя. А на оставшиеся двести тысяч я купил тебе войска — наемников царя Соса. Сброд, но хорошо подготовленный, во главе неким Публием Ситтием.

— Кто такой? — уточнил Красс и Публий ответил по памяти.

— Италик, родом из Нуцерии в Кампании. Его семья играла не последнюю роль в жизни города и была связана узами дружбы и гостеприимства с виднейшими римскими семьями. Отец Ситтия, носивший то же имя, оставался сторонником Рима во время Союзнической войны. Ситтий занимался разнообразными финансовыми операциями, предоставлял процентные ссуды италийским и провинциальным общинам.

— А! Вспомнил, — усмехнулся Красс. — Очень рисковый юноша. Среди его должников были даже города Кипра и царь Мавритании Бокх. Несколько рискованных вложений привели его на грань финансового краха, как мне помниться.