Вечный sapiens

Знаете, если бы меня заставили научно объяснить, отчего полное ведро перестает вмещать воду, я бы тоже затруднился. И если бы заставили писать формулы, объясняющие, отчего заряженные конденсатор или аккумулятор вдруг неожиданно перестают принимать ток, я бы еще больше затруднился. В случае с ведром я бы, наверное, стал рассматривать элементарные слои воды высотой дельта h, действующие на них силы гравитации и реакцию опоры – стенок ведра. После чего обнаружил бы, что по мере заполнения ведра случается неожиданное – в какой-то момент вдруг пропадает реакция опоры, и под действием гравитации элементарный слой воды перестает удерживаться… Надо, наверное, еще силы поверхностного натяжения рассмотреть, раз я изучаю элементарный слой воды. Ох, непросто!.. Проще сказать, что ведро заболело. Потеряло чувствительность к воде.

Вот именно в такой ситуации находятся медики-биологи-ученые, которые за биохимическими деревьями не видят физического леса.

Такое бывает. Геолог Ларин рассказывал мне про подобный случай. Его пригласили какие-то великие физики, специалисты по элементарным частицам, чтобы публично высечь и опровергнуть ларинскую теорию. В аудитории собралось много народу – человек восемьдесят, что для ученого люда преизрядно. Лекцию им читал номинант на Нобелевскую премию, фамилию которого я вам не назову.

Суть идеи докладчика сводилась к следующему. Многочисленные факты говорят нам о том, что Земля расширяется. Дремучий геолог Ларин полагает, будто ее распирают металлогидриды, теряющие водород и потому распухающие в объеме. Но у лектора иная гипотеза! Медленные нейтрино в центре планеты взаимодействуют с веществом и превращаются в массу – вот в чем проблема. Поэтому Земля не просто расширяется, но и наращивает массу.

– Это был феерический блеск ума! Он писал на доске трехэтажные формулы, – рассказывал Ларин. – Я сначала напряженно следил за ходом мысли, но потом просто перестал что-либо понимать. Мое понимание свелось к тому, что это выше моего понимания. Докладчик залез в такие тайны материи и нейтрино, которые были от меня, дремучего геолога, далеки необыкновенно. Тогда я просто поднялся над ситуацией, вспомнил курс школьной физики, то есть самые основы физической науки, и совершенно успокоился. А после окончания лекции вышел к доске и нарочито неуверенным, блеющим голоском начал задавать рассказчику вопросы, прикидываясь перепуганным и полностью раздавленным его авторитетом.

«А скажите, пожалуйста, у вас новое вещество образуется точно в центре?» – спросил тогда Ларин.

«Да, точно в центре», – ответил довольный произведенным эффектом докладчик.

«То есть прирастающая масса – с нулевым радиусом?» – Гнул свою линию Ларин.

«Конечно».

«Но если точно в центре и потому с нулевым радиусом, значит, никак она на моменте инерции не сказывается?»

«Не сказывается, разумеется! Момент инерции сохраняется», – снисходительно ответил великий гроссмейстер, еще не понявший нависшей над ним опасности детского мата.

«И вы от этих слов не откажетесь?» – внезапно добавив голосу уверенности, спросил Ларин.

«Нет, а почему я должен отказываться?» – ответил лектор, хотя смена ларинской интонации его насторожила.

«Ну, хорошо, – сказал Ларин, взял мел и начал писать школьную формулу на доске. – Обозначим современную массу Земли как М, скорость на экваторе (полкилометра в секунду) большим V, радиус R. Это у нас момент количества движения. Теперь приравняем его к моменту количества движения той маленькой молодой планетки, о которой вы говорили».

В этот момент вся аудитория замерла в предчувствии Биг Бенца. Слышно было только, как стучит мел по доске.

«И у нас получается, – закончив ряд простейших вычислений, заключил Ларин, – что линейная скорость на экваторе у первопланетки при том ее радиусе и массе была 10 километров в секунду. А параболическая скорость убегания, то есть первая космическая скорость, для такой планетки 5 км/сек. Иными словами такая планета просто существовать не может – ее разнесет».

– На лектора было страшно смотреть, – рассказывал мне потом Ларин. – Он побледнел, посерел. Да и аудитория теперь смотрела на меня с уважением и страхом. Все вдруг поняли, что выслушали сегодня от лектора крайне интересную чушь, которая не проходит проверку по самой элементарной физике.