Вечный союз

— Это значительно упрощает процесс. Но этого мне показалось мало. Если все суда строятся одинаково, то почему бы не стандартизировать работу? Мы строим их конвейерным методом. Вместо того чтобы иметь восемьдесят бригад, строящих восемьдесят судов, я на каждые восемь кораблей назначил по десять судостроительных команд, каждая из которых занимается своим делом. Когда с плотов доставляют какие-то части шпангоута или обшивки, бригада устанавливает их на первом корабле, потом делают ту же работу на втором и так далее. Вслед за ними идет инспектор, который проверяет качество работы, за инспектором следуют ремонтники, которые исправляют брак, потом идут конопатчики и смолильщики, а за ними еще один инспектор. — Все это отлично функционирует, — снова перебил Джона Чак. — Проблема в том, что мы работаем быстрее, чем лесопилки. Слава Богу, что у нас уже есть обработанная древесина, припасенная для шпал и мостов, а то бы мы просто не знали, что делать.

— А канонерки?

— Тут все сложнее, — вздохнул Чак, доставая из-под стола объемистую кипу чертежей. — Все эти большие суда для перевозки зерна совершенно разные, поэтому с каждым приходится возиться отдельно. Буллфинч сказал мне, что у самого большого водоизмещение семьсот тонн, а у самого маленького — двести пятьдесят. Все остальные мы разобрали на доски. Палубы уменьшены и укреплены. Мы разбираем кормовые части и устанавливаем гребные винты или колеса.

— Успеете в срок? — спросил Эндрю. Чак перевел взгляд на Джона.

— В этом уравнении слишком много неизвестных, — ровным голосом произнес Майна.

— Что насчет пушек?

— Тут тоже все непросто, — объяснил Джон. — Сейчас мы делаем формы и даем им высохнуть. Если они будут хоть немного влажными, когда мы начнем заливку, то все это взлетит на воздух. Эндрю, отлить пушку, стреляющую семидесятипятифунтовыми ядрами, это совсем не то же самое, что сварганить четырехфунтовку.

— Кромвелю это удалось.

— Кромвель потратил на это больше года. Он наверняка совершал ошибки, у него взрывались формы — но ему некуда было спешить, а у нас нет времени. Хорошо, что мы делаем карронады — залить в форму две тонны металла гораздо легче, чем десять тонн. Некоторые пушки будут бронзовыми. Мы собрали всю бронзу в городе, какая была. Чем меньше температура плавления, тем проще работать, поэтому мы сделали еще пару плавильных печей для обработки бронзы.

— Как обстоят дела со снарядами и порохом?

— Со снарядами меньше всего проблем. Я сделал несколько форм для круглых ядер, и там производство уже идет полным ходом. Мне хотелось наладить выпуск разрывных снарядов, как у Тобиаса, но на это не хватает ни времени, ни оборудования. Зато я придумал кое-что такое, чего у него нет. Это несколько рискованная затея, но, по-моему, дело стоит того. Я сконструировал формы для цилиндрических снарядов из стали.

— И в чем их преимущество перед сферическими?

— О’Дональду они понравятся. Сталь намного прочнее, и это очень важно. Когда наше круглое чугунное ядрышко врезается в броню, оно может пробить ее, а может и отскочить, может даже разлететься вдребезги. С цилиндрическими снарядами все иначе. Они похожи на ружейные патроны, только цельные и из стали. Весят почти сотню фунтов. Однако есть риск, что наши пушки не выдержат такой нагрузки и разорвутся. Поэтому я хочу попробовать вот что. Когда у нас будут рельсы и инструменты из Испании, мы раскалим докрасна несколько рельсов и сделаем из них листовое железо. После отливки пушек мы обернем эти листы вокруг казенника. Когда все остынет, листы сожмутся и плотно обхватят пушку, придав ей дополнительную прочность. У нас тут немало металлургов, которые знают, как обращаться с железом.

— Как в винтовке Пэррота, — вставил Винсент.

— Точно.

— Но мы этого не планировали, — с беспокойством заметил Эндрю.

— Сэр, мысли появляются в процессе работы. Мы проведем испытания пушки. Если она взорвется, одной пушкой станет меньше. Если нет, у нас появится тайное оружие.

— Делаем все, что можем, — тихо заключил Эндрю. Отойдя от стола с чертежами, он бросил взгляд на запад.

Все это было так сложно и непонятно, и Эндрю никак не мог с этим смириться. Боевые действия на суше-в этом он разбирался прекрасно еще до того, как попал сюда. Два с половиной года обучения в кровавой школе Гражданской войны не прошли для него даром. Но в этой игре у Кромвеля были все преимущества. Он знал корабли, находящиеся под его началом, знал, как управлять ими и как сражаться. У Эндрю были всего лишь юный лейтенант и римский флот, который еще несколько столетий назад карфагеняне вытеснили из Внутреннего моря. И Кромвелю были известны все составные части этой головоломки. Эндрю надеялся только на то, что его собственный флот окажется полной неожиданностью для Тобиаса. Надо было во что бы то ни стало продолжать убеждать Кромвеля в том, что он планирует вернуться в Суздаль по железной дороге и не помышляет о морской операции.