Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно

Под колючими черными глазками набухли темно-фиолетовые мешки, испещренные морщинами и сосудами. Щеки лоснились, а судя по цвету короткого острого носа, его обладатель в свое время любил пропустить стаканчик. Над стоячим воротничком, который не приняли бы ни в одной приличной прачечной, торчал массивный кадык, а из-под воротничка, словно мышонок из норки, выглядывал маленький крепкий узел узкого черного галстука.

— Моей юной секретарше пришлось отлучиться к зубному врачу, — сказал Морнингстар. — Вы мистер Марло?

Я кивнул.

— Садитесь, прошу вас. — Костлявая рука указала на стул напротив. Я сел. — Полагаю, у вас есть при себе какое-нибудь удостоверение личности?

Я предъявил. Пока он читал, я принюхивался к нему через стол. От старика исходил сухой, отдающий плесенью запах — как от чисто вымытого китайца.

Морнингстар положил визитную карточку на стол лицевой стороной вниз и сложил на ней руки. Колючие черные глазки пытливо ощупывали мое лицо.

— Итак, чем могу служить, мистер Марло?

— Расскажите мне про дублон Брешера.

— Ах, да. Дублон Брешера. Любопытная монета. — Он поднял руки со стола и сложил пальцы пирамидой, как какой-нибудь старинный частный адвокат, который задумался над сложным вопросом. — В известном смысле это самая интересная и ценная из всех старинных американских монет. Как вам, впрочем, хорошо известно.

— Не могу сказать, чтобы я был самым крупным специалистом в этой области.

— Вот как? — удивился он. — Вот как? Так вы хотите, чтобы я рассказал вам о золотом дублоне?

— За этим я и пришел, мистер Морнингстар.

— Золотой дублон Брешера примерно соответствует двадцатидолларовой золотой монете. Размером он в полдоллара… Почти один к одному. Монета выпущена в обращение в 1787 году для штата Нью-Йорк. Это был частный выпуск: первый монетный двор появился только в 1793 году в Филадельфии. Дублон Брешера был, стало быть, отчеканен в домашних условиях. Его изготовитель — частный ювелир по имени Эфраим Брешер, или Брешир. В литературе он известен как Брешир, а на монете стоит Брешер. Почему — сам не знаю.

Я сунул сигарету в рот и закурил — уж очень противно пахло в комнате.

— А как же, интересно, ее чеканили в домашних условиях?

— Обе половинки гравировались на стали, разумеется в обратном виде, затем штемпеля сажались в свинец. Золотые крупинки отжимались на них в монетном прессе. Потом их подрезали для подгонки к весу и приглаживали. Причем все вручную — гуртовальных машин в 1787 году еще не было.

— Затяжное, как видно, дело, — вставил я.

— Безусловно, — Морнигстар кивнул своей остроконечной белой головой. — А поскольку в то время без деформации невозможно было добиться качественной закалки, матрицы изнашивались, и их приходилось время от времени восстанавливать, что всякий раз приводило к незначительным изменениям в рисунке, которые видны только под сильным увеличительным стеклом. Иными словами, если исходить из современных методов микроскопического исследования, нет ни одной пары совершенно идентичных между собой монет. Я ясно выражаюсь?

— Да, — сказал я. — Более или менее. Сколько таких монет существует теперь и какова их ценность?

Он разомкнул кончики пальцев, опять положил руки на стол и стал их потирать.

— Сколько их сейчас, я не знаю. Думаю, никто не знает. Несколько сот, тысяча, а возможно, и больше. Но из них лишь очень немногие так и не поступили в обращение и находятся в отличном состоянии. Такие монеты обычно стоят не меньше нескольких тысяч. В настоящее время из-за девальвации доллара не поступившая в обращение монета, попади она к опытному перекупщику, может легко принести десять тысяч, а то и больше. Разумеется, для этого необходимо знать историю монеты.

— А-а, — протянул я, медленно выпустив из легких дым и отмахнув его ладонью от сидевшего напротив старого джентльмена. Он явно не курил. — А без истории и опытного перекупщика сколько?

Он пожал плечами.

— Если история монеты неизвестна, значит, она, скорее всего, приобретена незаконно. Украдена или добыта обманным путем. Хотя и вовсе не обязательно. Иной раз редкие монеты оказываются в самых неожиданных местах. В допотопных железных сундуках, в тайниках старых домов Новой Англии. Но случается так не часто, уверяю вас. Хотя и бывает. Я знаю одну очень ценную монету, которая во время реставрации старого дивана выпала у него из подкладки. Диван этот девяносто лет простоял в одной и той же комнате одного и того же дома в городе Фолл-Ривер, штат Массачусетс. Никто не знал, как туда попала монета. Но в принципе всегда может возникнуть подозрение в краже. Особенно в здешних местах.

Отсутствующим взглядом старик вперился в потолок. Этот умеет хранить тайны — во всяком случае, свои собственные.

Перевел глаза на меня и сказал:

— С вас пять долларов.

— Что вы? — переспросил я.

— С вас пять долларов.

— За что?

— Не валяйте дурака, мистер Марло. Все, что рассказал вам я, можно было узнать в библиотеке. Прежде всего из «Описи» Фосдайка. Вы же предпочли обратиться ко мне. За это я и беру пять долларов.

— А что будет, если я не заплачу?