Вечный странник, или Падение Константинополя

Замысел предстоявшего рейда был весьма хитроумным. Ночью предполагалось открыть расположенные под Влахернским дворцом ворота, называвшиеся Керкопорта. Граф Корти с охранением должен был выбраться наружу и внезапно напасть на янычар, охранявших батарею. Одновременно Джустиниани должен был выехать через ворота Святого Романа, пересечь ров по временному мосту и под прикрытием резерва из пехотинцев атаковать пушки.

Замысел был исполнен в точности. В предрассветной полумгле граф пробрался по древнему проходу, незаметно вышел на позиции врага и напал на безмятежных турок. К этому времени многим уже было известно, что шарф у него на шее — дар княжны Ирины, то же самое подтвердил и его боевой клич: «За Бога и за Ирину!» Прорвавшись сквозь неподготовленную цепь, он зашел к пушкам с тыла и водрузил свое знамя у ворот шатра Магомета. Если бы его бойцы не рассыпались, он, возможно, вернулся бы с августейшим пленником.

Пока граф отвлекал на себя все внимание, Джустиниани сломал лафеты и сбросил орудия на землю. Будь они знакомы с современным приемом, который называется «помеха в стволе», они вывели бы пушки из строя безвозвратно. Среди янычар потери были существенные, среди нападавших — незначительные. Преследования не было, и пешие и конные вернулись назад через ворота Святого Романа.

Шум разбудил Магомета, он надел легкие доспехи и бросился наружу, успев услышать клич нападавшего и сорвать его знамя. Когда глазам его предстала луна с крестом поверх нее, он впал в необузданную ярость. Ага — командир передового отряда — и все его помощники были без пощады посажены на кол.

По ходу осады предпринимались и другие вылазки, но после первой противника ни разу не удалось застать врасплох.

Глава VIII МАГОМЕТ СНОВА ПУСКАЕТ В ХОД ПУШКИ

Стоило участникам вылазки скрыться за воротами, как янычары на передовой позиции получили тройное подкрепление, и доносившийся оттуда шум: щелканье бичей, окрики погонщиков, стук молотков — говорил о лихорадочной деятельности. Осажденные, пребывая в уверенности, что пушки испорчены бесповоротно, не понимали действий врага. Загадка разрешилась только на следующее утро. Дозорные на башнях, напрягая зрение в первом утреннем свете, увидели, что чудище снова поставлено на лафет и щерится на них через амбразуру, а чудища помельче с обеих сторон от него, четырнадцать общим числом, поставлены точно так же и укреплены.

Командиры башенных гарнизонов в сильнейшей тревоге послали за Джустиниани, а тот в свою очередь отправил гонца к императору. Поднявшись вместе на Багдадскую башню, они обсуждали сложившееся положение.

— Ваше величество, — произнес сильно расстроенный кондотьер, — этот вероотступник из Дакии, судя по всему, мастер своего дела. Он сумел вернуть в строй орудие, которое я низверг.

Помолчав, Константин ответил:

— Боюсь, мы недооценили нового султана. Сколь бы велик ни был его отец, похоже, что сын его превзошел.

Увидев, что император вновь укоряет себя за то, что не взял Урбана на службу, капитан воздержался от высказываний и дождался вопросов.

— Что мы теперь предпримем?

— Ваше величество, — отвечал генуэзец, — совершенно очевидно, что вылазка наша провалилась. Да, мы положили множество неверных и причинили их повелителю — да разразит его Бог! — некоторые неудобства, но не более того. Теперь он будет настороже, повторять попытку бессмысленно. По моему мнению, нужно позволить ему испробовать свои орудия на наших стенах. Возможно, они выдержат даже самые тяжелые ядра.

Этот план требовал терпения, однако враг испытывал его недолго. Внезапно взвыли горны, янычары вскочили в седло и, разбившись на две колонны, освободили фронт батареи. Ее тотчас же окутал дым, затем последовал ряд взрывов. Несколько ядер, перелетев через укрепления, упали в городе, причем устрашающая громкость ударов явственно свидетельствовала об их мощи; впрочем, они оказались меньшим из зол. Два ядра попали в обе башни, и они содрогнулись, будто при землетрясении. Воздух побелел от пыли и осколков камня. Бойцы, стоявшие у машин и кулеврин, пригнулись к полу. Константин с генуэзцем лишь смотрели друг на друга, пока второй не пришел в себя и не приказал дать ответный залп. Решение было правильное, поскольку ничто так не помогает избыть страх, как необходимость действовать.

Однако высокие стороны на башне еще не успели обменяться мнениями, как из медленно поднимающегося облака появился человек в полудоспехе и неторопливо зашагал в их сторону. Вместо оружия в руках он нес охапку кольев и нечто вроде тяжелого молота. Внимательно осмотрев землю перед воротами, он остановился, вбил кол, а дальше зигзагами двинулся вниз по склону холма, помечая каждый поворот.

Джустиниани подошел ближе к императору и тихо произнес:

— С новыми средствами приходят и новые методы. Штурм откладывается.

— Но мне кажется, капитан, что наступление неизбежно. Иначе противнику не переправиться через ров.

— Так оно было раньше, ваше величество. Теперь же они просто пророют ко рву траншею.

— С какой целью?