Вечный воитель. Книги 1-16

Они верхом двинулись на запад и по пути видели, что земля снова покрывается зеленью, хотя животные не торопились возвращаться; им то и дело встречались брошенные фермы, а в поселениях не было ничего, кроме трупов. Наконец они прибыли в Каэр Малод, город-крепость на коническом холме рядом с дубовой рощей и недалеко от моря. Тут они провели несколько дней, и как-то утром Медб, проснувшись, склонилась над Корумом, погладила его по голове и сказала:

– Ты изменился, мой любимый. Ты стал таким мрачным.

– Прости, – ответил он. – Я люблю тебя, Медб.

– Я прощаю тебя, – сказала она ему. – И я люблю тебя, Корум. – Тем не менее она запнулась, и глаза ее смотрели куда-то вдаль. – Я люблю тебя, – повторила Медб и поцеловала его.

Ночь или две спустя, лежа в своей постели, Корум проснулся от ночного кошмара: принц видел свое же лицо, искаженное злобой, и услышал, как где-то за стенами Каэр Малода играет арфа. Он протянул руку, чтобы разбудить Медб и рассказать ей о своем сне, но ее не было рядом, и когда он пошел искать ее, то нигде не мог найти. Утром он спросил, где она была, но Медб объяснила, что, должно быть, он из одного сна сразу же перешел в другой, поскольку она всю ночь была рядом.

Проснувшись следующей ночью, Корум увидел, что она спокойно спит, но ему захотелось встать (он сам не знал почему), облачиться в доспехи и повесить на пояс меч Предатель. Он вышел из замка, вывел Желтого Коня, сел в седло и двинулся в сторону моря, пока не добрался до осыпавшейся скальной гряды, от которой остался лишь утес, где высились руины – мабдены называли их замком Оуин, а он – замком Эрорн. В нем он родился и в нем же до появления древних мабденов был счастлив.

Корум склонил голову к уху Желтого Коня и сказал своему благородному уродливому жеребцу:

– Ты обладаешь огромной силой, конь Лаэгайре, и ты очень умен. Можешь ли перемахнуть через этот провал и доставить меня в замок Эрорн?

Повернув голову, Желтый Конь посмотрел на Корума теплыми бархатными глазами, и во взгляде его не было насмешки, а лишь озабоченность. Всхрапнув, он взрыхлил землю копытом.

– Сделай это, Желтый Конь, – попросил Корум, – и я отпущу тебя туда, откуда ты пришел.

Желтый Конь помедлил, но, кажется, согласился. Развернувшись, он двинулся рысью к Каэр Малоду, затем, снова повернувшись, рванулся в галоп. Он мчался все быстрее и быстрее, пока провал между материком и мысом, где стоял замок Оуин, не оказался совсем рядом. В свете луны взлетали белеющие брызги, а океан ревел, как исчезнувшие Фои Миоре. Желтый Конь напрягся, прыгнул, и его копыта коснулись скалы на другой стороне. Наконец желание Корума осуществилось. Он спешился.

Желтый Конь вопросительно посмотрел на Корума, и тот спокойно ответил ему:

– Ты свободен. Но помни о клятве Лаэгайре.

Желтый Конь наклонил голову, повернулся и, перемахнув через провал, исчез в темноте. Коруму показалось, что за гулом моря он слышит голос, зовущий его со стен Каэр Малода. Не голос ли это Медб?

Он решил не обращать на него внимания. Он стоял и рассматривал древние осыпавшиеся стены замка Эрорн. Корум помнил, как мабдены перебили его семью, а потом изуродовали его самого, лишив руки и глаза, и в данный момент он мог лишь удивляться, почему так долго и так преданно служил им. И сейчас ему казалось иронией судьбы, что в обоих случаях причиной была любовь к мабденской женщине. Но между Ралиной и королевой Медб было различие, понять которое он не мог, хотя принц любил их обеих и они любили его.

Корум различил какое-то шевеление за разрушенными стенами и подошел к ним, думая, доведется ли ему еще раз увидеть юношу с золотым лицом и телом, которого он как-то видел здесь и которого звали Дагдаг. Заметив движение тени и отблеск пурпура в лунном свете, он крикнул:

– Кто здесь?

Ответа не последовало.

Он подошел ближе. Его рука коснулась изъеденного временем камня портала. Прежде чем двинуться дальше, Корум помедлил и снова крикнул:

– Кто здесь?

Что-то зашипело подобно змее. Что-то щелкнуло, брякнуло. На фоне лунного света, падавшего в проемы окон, Корум увидел очертания человеческого тела. Мужчина повернулся, показав Коруму свое лицо.

То было лицо самого Корума. Это был подменыш Калатина, его Карах, от которого шел запах морской соли. Карах улыбнулся и обнажил меч.

– Приветствую тебя, брат, – сказал Корум. – Я точно знал, что сегодня ночью пророчество исполнится. Думаю, поэтому я и пришел сюда.

Карах ничего не ответил, а только улыбнулся, и где-то вдалеке Корум услышал тихие, зловещие звуки арфы Дагдага.

– Но где же та красота, которой я должен бояться? – спросил Корум. И тоже выхватил меч. – Ты это знаешь, подмененный?

Но Карах еще шире расплылся в улыбке, блеснув белыми зубами, отчего его сходство с Корумом усилилось.

– Думаю, что стоит забрать у тебя мой плащ, – сказал Корум. – Знаю, что мне придется драться за него.

И они сошлись в бою, рубясь на мечах так, что искры, сыпавшиеся с клинков, освещали сумрачные помещения замка. Корум увидел, что они равны друг другу, искусство одного не уступает искусству другого, а сила – силе.