Вечный зов (Том 2)

Через день Полипов Петр Петрович, выпустив за своей подписью первый номер дивизионной газеты, получил звучную и неприличную кличку Триппер.

* * * *

Кличку он эту получил благодаря фантазии литсотрудника Саши Березовского никогда не унывающего младшего лейтенанта, толстощекого, румяного, как яблоко, начиненного энергией, словно порохом, который то и дело взрывался, любившего больше всего бывать на передовой во время боя, на самых жарких огневых позициях, и рассказывать о своих необыкновенных любовных приключениях. Материалы с передовой он всегда приносил самые нужные, делал их быстро и интересно, а любовным похождениям его никто не верил. Более того - в отношениях с женщинами он был робок и застенчив.

Когда вышел первый номер газеты, подписанный: "Ответственный редактор П.П. Полипов", Березовский воскликнул:

- Смотрите, ребята, что получается! Целых же три "пэ" в подписи!

- Ну и что?

- Фантазии нету! Мозги не работают, сахару мало едите. Три пэ... Сокращенно если - трип. А полностью?

- Полностью будет - триппер, товарищ младший лейтенант, - угрюмо, без улыбки, сказал сержант Климов, которого Полипов успел распечь за халатное отношение к машине, что было несправедливым, ибо за драндулетиной своей сержант ходил, как за малым ребенком.

Раскатился сдержанный, правда, хохоток, потому что присутствующий здесь же старший лейтенант Горохов обрезал Березовского и Климова:

- Будет вам.

Однако, взяв газетный листок, глянул на подпись и тоже улыбнулся, отходя.

На другое утро Березовский обратился к Полипову:

- Товарищ майор! Говорят, в нашу дивизию штрафная рота прибыла, в деревне Малые Балыки остановилась. Разрешите туда смотаться? Это недалеко.

- Зачем?

- Штрафная рота же... Интересно. Никогда не встречал штрафников. Разрешите в бой с ними сходить?

- Что за несерьезность такая! - сказал Полипов, повернувшись почему-то к Горохову. - Не хватало еще штрафников прославлять в газете. Мало разве настоящих героев, достойных освещения в печати? А штрафники - ото заключенные. Вы встречали когда-нибудь в прессе материалы о штрафниках?

- Да нет будто, - сказал Горохов.

На другой день дивизия вступила в бой, по горизонту поднялись дымы, гром пушек и разрывы бомб глухо докатывались даже сюда, в расположение редакции. Прифронтовая полоса ожила, туда, к линии огня, шли и ехали войска, грузовики с боеприпасами, двигалась различная техника, оттуда везли раненых, одних размещали в недалеко расположенном медсанбате, других отправляли куда-то дальше. Рев автомобильных и танковых моторов, суматоха, крики, ругань... Все это было для Полипова внове, все это оглушало и ошеломляло, рождало неясный страх. Но всего этого он пытался не показывать, сидел в комнате и сосредоточенно вычитывал рукописи и гранки...

Через несколько дней, когда стало чуть потише, в расположении редакции появился однажды под вечер рослый, голубоглазый артиллерийский подполковник с толстыми, немножко тронутыми сединой усами, в роговых очках. Он приехал на попутной машине, предъявил удостоверение спецкора армейской газеты на имя Кузина Григория Егоровича, выданное ему всего три дня назад. На поясе у него, рядом с пистолетной кобурой, торчал нож в чехле, с другого боку болталась саперная лопатка, тоже в чехле из шинельного сукна.

На крыше сарая, освещенного последними лучами солнца, шумно дрались воробьи. Кузин долго смотрел на них, потом сказал, улыбаясь:

- Ах, черти! Война войной, а природа неистребима. У меня в московской квартире три кенара осталось и два попугайчика. Жена пишет, что попугаи и два кенара уже околели - нечем кормить. Третий приучился есть картошку. Голод не тетка.

- Как там фотокорреспондент Миша Соцкий поживает? - спросил Горохов.

- Соцкий? Это какой он из себя? Я всего три дня в газете...

- Такой... среднего роста, белобрысый. В звании старшего лейтенанта.

- Ничего, наверное. Но, откровенно говоря, я не успел со всеми там познакомиться. Вчера в обед уехал еще из редакции. Побывал в соседней с вами дивизии да вот решил в вашу заглянуть. Началось, немцев за Жерехово отогнали. А завтра на этом участке, по имеющимся у меня данным, тоже кое-что интересное предполагается. Хочу поприсутствовать, как говорится... Вы, Петр Петрович, я слышал, тоже в своей редакции недавно?

- Да, несколько дней. На передовой вот даже не удалось еще побывать.

- Ну это не уйдет, - сказал Кузин. - А знаете что? Пойдемте со мной? Обстреляемся вместе, примем крещение и на этом фронте. Вообще-то, я, считай, с первого дня по фронтовым газетам. И в дивизионке полтора года служил.

Кузин был говорлив, улыбчив, улыбка у него была добрая, мягкая, чуть даже извинительная.

- Ну, так как, товарищ майор? Поедем? Принять крещение чем скорее, тем лучше.

Рядом молча стояли Горохов и Березовский. И Полипов понимал - под каким бы предлогом он ни отказался, авторитет свой уронит окончательно.

- Пожалуй, и пора принять, - сказал он, улыбаясь как можно проще. Поужинаем только! Что там у нас с ужином?

- Я послал на ахэчевскую кухню, - сказал Горохов.