Вечный зов (Том 2)

- Сколько же... сколько же с нами осталось? - вырвалось из черного рта Лахновского. Говоря это, он чуть повернулся на ходу к Федору.

- Сколько? Считай. Восемь... Со мной да с тобой десять человек.

- Ага, скорей... Силантьич. Сил нет, кончаются... - Он дышал, как загнанная лошадь. - Если упаду, не бросай, прикажи этим подсобить мне! Они молодые... Нам только бы до леса! До леса...

Говоря это, Лахновский, за ним Савельев и восемь человек из его взвода обогнули невысокий курганчик, густо поросший кустами. И здесь, справа от себя, увидели несколько человек, скатывающихся по косогору к берегу. Они отстреливались короткими очередями, группами по два-три человека сбегали немного вниз, падали в траву, стреляли, прикрывая от наседающих партизан следующих двух-трех своих солдат. Несколько человек лежало уже на самом берегу, остервенело стреляя куда-то вверх.

- Да сколько... сколько же их там, проклятых! - проскулил тоскливо и обреченно Лахновский, прибавляя ходу.

В это время сверху к лежащим на берегу скатился еще один, бросил разъяренный взгляд на Лахновского, упал в траву, начал стрелять из автомата. Лахновский, узнав Валентика, невольно остановился, скорее, может, затем, чтобы передохнуть. И задал тот же вопрос:

- Сколько... сколько их?

- Неизвестно. - Валентик приподнялся, лицо его было грязным и потным, рукава немецкого, как у Федора, мундира были засучены, оголенные руки тоже мокрые, в грязных потеках, на ремне болтались две длинные немецкие гранаты. Неизвестно...

Потом он, не остерегаясь пуль, разогнулся в полный рост, закричал на людей, сопровождавших Лахновского:

- А вы что? Туристы? Не видите... - Он кивнул в сторону отступающих. Савельев, приказывай своим. Или отдай их мне!

- Не ори, прикажу, - сказал Федор, не спеша огляделся, увидел сбегающего с косогора Харченко. - Я тебе, сколько мог, послал на помощь. А этим когда надо, тогда и прикажу.

Кругом стоял беспрерывный автоматный треск, голосов было почти не слышно. Валентик выдохнул прямо в лицо Лахновскому:

- Шкуру спасаешь, господин штандартенфюрер? Сволочь...

- Послушайте... Не сметь! - взвизгнул Лахновский, дернув из земли по привычке трость.

- А я вырву твою шпагу вот, - нешуточно прохрипел Валентик. - Шашлыки я тоже умею нанизывать.

- Господи, зачем... так? - крутя головой, после каждого слова глотая воздух, проговорил Лахновский. - Берите всех! Пусть прикроют... И отступают все туда, к лесу. Организованно. Иначе всем... Командуйте.

- Вы полковник, - едко усмехнулся Валентик, ладонью размазывая грязь по лицу, - вы и командуйте.

- Ах, бросьте! - отмахнулся Лахновский. - Савельев!

И, ни на что больше не обращая внимания, прикрываясь росшими вдоль берега кустарниками, побежал к лесу.

Лахновский бежал, мелко семеня ногами, опять шумно, с хрипом, дыша. Федор шагал крупно, совсем не торопясь, но поспевая за Лахновским. Они шли теперь по берегу речушки вдвоем. Сзади что-то кричал, командуя, Валентик, трещали автоматные очереди. Стрельба шла то на убыль, то поднималась вспухнувшей волной. Но Федору все это было по-прежнему безразлично. Все, что происходило только что в Шестокове, а потом здесь, в пойме этой небольшой речушки, его словно не касалось. Увидев впервые на левом берегу замелькавших меж деревьев партизан, Федор не испугался и даже не удивился этому. И потом, поглядывая то влево, то вправо, откуда тоже появились партизаны и погнали к реке Валентика с кучкой солдат "армии" Лахновского, он был спокоен, как-то не воспринимал всерьез, что идет смертельный бой, все думал и думал почему-то, что высокую, давно не кошенную траву по берегам речушки и нынче никто не выкосит, сейчас ее истопчут, всю перепутают. А жалко, хорошая трава.

Сзади стрельба и крики не отдалялись, ползли следом за ним и Лахновским. Значит, Валентик, огрызаясь, отступал со своими солдатами к лесу "организованно", как просил Лахновский. Но и это Федору было безразлично. Вот и темная стена деревьев почти рядом, видимо, они все-таки выскользнут теперь живыми и невредимыми из лап смерти. А зачем? Зачем? Что впереди-то?

Автомат, из которого Федор сегодня не сделал ни единого выстрела, тяжело болтался на шее. Савельев снял его, накинул ремень на плечо. Равнодушно прислушиваясь к очередям за спиной, достал опять фляжку со спиртом, глотнул на ходу. Пряча ее в карман, подумал: "Валентик этот что за тип такой? Про Алейникова Якова знает... И про меня, сволочь... Значит, не врет про Яшку..."

И в этот момент из леса навстречу им затрещали выстрелы, почему-то одиночные.

- Проклятье! - воскликнул Лахновский, схватился за плечо, пошел этим плечом вперед все быстрее и быстрее, пригибаясь при этом все ниже, и наконец, взмахнув тростью, упал в траву, застонал: - Я ранен! Савельев, я ранен...

Федор, сдернув с плеча автомат, тоже упал. Меж густых деревьев впереди совсем близко мелькнуло две или три фигуры. Федор полоснул по ним.

- Я ранен, помоги мне...

- Не скули! - это проговорил уже Валентик, подбежавший сзади и ткнувшийся на землю между Федором и Лахновским. - Кажется, крышка!