Вечный зов (Том 2)

И действительно, всю древесину Филат Филатыч доставлял аккуратно, никогда не терял даже бревнышка. Нынче в мае сплавил еще несколько больших плотов, а потом вода резко упала, на перекатах обнажились мокрые лысины камней. Сейчас лысины высохли, даже брызги до них не доставали. И строительство жилья на заводе фактически прекратилось.

- Значит, Филат Филатыч, будет вода, говоришь, после Ильина дня? - спросил Савчук.

- Обязательно. Раз белки вон обещают.

- Как они обещают?

- Глянь, слепой, что ли! Синь между белками синится. Это уж точно, побежит вода с ледников к Ильину дню.

Савчук, сколько ни вглядывался в вершины заснеженных гор, никакой сини между ними не видел. Небо и небо, белое, как и повсюду. Но спорить со стариком не стал, только произнес машинально:

- Дай-то бог.

- Во-от! - воскликнул старик. - Приперло, так и ты, партейный, тоже взмолился.

- Да я так, по привычке.

- А может, зря? Зря, ежлив только по привычке? А?

- Ну, зря не зря, а раз не верю в бога... ты вроде веришь, а я нет. Ты уж прости, Филат Филатыч.

Старик на это ничего не сказал, отвернулся и долго, часа полтора, шагал молча.

Потом остановились передохнуть и перекусить. Рабочие вскипятили чай в двух больших медных чайниках, вынули хлеб, сахар. Большой ломоть хлеба, кусок сахару и кружку чаю дали и старику. Он все так же молча и сердито выпил чай, съел хлеб и, по-прежнему сдвинув кустистые брови, неодобрительно слушал разговоры и смех молодых парней. И Савчук уже пожалел, что ввязался с этим своенравным и непонятным стариком в ненужный разговор о боге, даже встревожился: черт его знает, этого Филата Филатыча, возьмет да и выкинет какой-нибудь очередной фокус. А где другого такого плотогона найдешь? Кружилин тогда шкуру снимет.

- А вот спрошу тебя, Игнат, - проговорил неожиданно Филат Филатыч, впервые назвав Савчука по имени. - Вот в народе говорят: нельзя работать в Ильин день... И рассказывают: один мужик в селе нарушил такой запрет, сено у него было скошено. Ну, на Илью, обыкновенно, гром погромыхивает - катается он, значит, на своей колеснице по небу, по тучкам. Мужик-то испугался, давай торопиться сено в зарод сметывать. "Успею, грит, до дождя, что ж, что Ильин день, не пропадать сену-то..." И сметал. А тут и прилетела невесть откуда ворона с горящей веткой во рту, села на мужиков зарод да подожгла. Да еще на другие зароды стала перелетать. Сядет - и подожжет, сядет - подожжет... Вся деревня на зиму и обескормилась, по миру пошла вся деревня... Вот. А?

- Предрассудки это, Филат Филатыч, - сказал Савчук. - Сказки, понимаешь.

- От ты! - поморщился старик. - Я ж о другом спрашиваю: отчего Илья такой злой-то?

Савчук не мог понять движения мысли старика, не мог уразуметь, чего тот хочет, и только пожал плечами.

- Или вот еще в наших краях рассказывают... ну, пущай сказку, как ты определяешь, - заговорил опять неугомонный и непонятный старик. - Святой Николай-чудотворец ходил по земле с Ильей-пророком. Ну, ходят, глядят... Углядели, что бедный хрестьянин один землю пашет. Подошли да попросили попахать. Пашут по очереди. Потом спрашивают: "Кто лучше из нас двоих пашет-то?"