Ведь я еще жива

Мама. Что станет с ней, если я умру? Как же она будет, без меня?

Хотелось плакать, но слез не было. Наверное, они замерзли. Скоро совсем превратятся в ледышки…

А моя кровь? Сколько времени нужно, чтобы она остыла окончательно, от тридцати шести и шести десятых градуса до нуля, а затем перешла в минус?

Я представила, как кристаллики льда разрывают мои сосуды – так разрывает бутылку, забытую в морозилке, замерзшая вода… Если я не буду к этому времени мертва, то я умру от боли!

Лучше заснуть снова. И больше не просыпаться.

…Что станет с моей душой, когда я умру? Она ведь такая огромная – она намного больше моего тела! Она так часто летала к звездам, вопрошая об их хрустальных тайнах; она в лесу стелилась по травам и цветам, шелестела вместе с листвой, чувствуя, как течет в них сок-жизнь; она обнимала землю, прислушиваясь к ее ровному, глубокому дыханию; она заглядывала в глаза зверей и птиц, чтобы познакомиться с ними поближе… Она во всем этом жила, моя душа, и она там осталась, она не может исчезнуть бесследно! Она не может зависеть от этого маленького тела, которое умирает в железном ящике, скорчившись от холода!..

Что же будет с моей душой – такой огромной, как этот мир? Ее ведь нельзя поместить в гроб, ее нельзя закопать в могилу!!!

Если бы только я могла верить в рай…

Вдруг я вспомнила одну свою идею, ненаучную, скорее сказочную, но она мне очень нравилась. Когда в школе я узнала о строении атома, меня поразило его сходство с космическим устройством: планеты так же вращаются вокруг звезд, как малюсенькие частицы вокруг ядра атома. И тогда я подумала: а вдруг все атомы – это маленькие системы, аналогичные нашей Солнечной? Просто они находятся в другом измерении! Настолько другом, что нам никогда не пересечься друг с другом. Мы никогда не увидим, как сверкают солнца в этих минускулах, мы никогда не увидим, как живут на их планетах люди, – такой же обычной жизнью, как мы, не подозревая, что существует другое измерение, в котором все бесчисленное множество их галактик кажется всего лишь атомами… И тогда выходит, что в ножке моего стола на кухне – вселенные! И в ложке кофе. Как и в моем волоске!

Но кто скажет, что мы, такие вроде бы огромные, неизмеримо огромные для этих атомов, кто скажет, что мы не являемся атомами в какой-то другой системе? И наше солнце, наши реки, леса, мы сами, люди, все наши мысли, желания, чувства – все это лишь невидимый атом в том измерении?! И наша Солнечная система существует на правах атома в ножке чьего-то стола на кухне или в чьем-то волоске? Который расчесывает поутру некая гигантская барышня, не подозревая, что движением своей расчески она сотрясает целые вселенные!..

Я не знаю, как эти миры могут пересечься, но мне всегда казалось, что понятие бесконечности должно крыться в этом образе. Бесконечность, она не в длину и ширину, – она в перетекании миров, что-то вроде ленты Мебиуса… Между ними должен быть какой-то контакт, хотя мое воображение не справляется с этой идеей, но он должен быть!

Вот туда и уйдет моя душа, и будет жить в другом мире, столь похожем на наш, хотя в нашем мире он всего лишь атом в моем волоске…

…Я засыпала, вновь проваливаясь в сугробы сна, и мое сознание скользило по ленте Мебиуса в другие миры.

VII

…Судя по теням, пробегавшим по лицу Игоря, парнишка вспоминал какие-то неприятные вещи. Алексей не собирался его расспрашивать. Он был рад даже столь скупой откровенности своего ассистента, – теперь он будет куда лучше его понимать! И подробности Алексею не нужны: разве не видел он таких пар? Еще как видел! А вот отвлечь Игоря от неприятных воспоминаний следовало.

– Неважно, Игорь, оставим эту деликатную тему. К тому же схема эта более-менее распространенная, так что все понятно…

О нет, это не может быть понятно никому! Напрасно шеф так думает! Ему никогда, никогда не понять, сколько стыда, сколько унижения испытал Игорь – за отца, за себя! И сколько раз он думал-передумывал все, что говорила мать, что говорил отец… И выходило, что каждый по-своему прав, но две правды сталкивались в лоб, опровергая одна другую, и истина из них никак, отчаянно никак не рождалась!!!

Алексею показалось, что тени на лице Игоря только сгустились. Непонятно, он вроде бы ничего обидного не сказал… «Срочно менять сюжет!» – подумал Кис.

– Так ты решил не афишировать при знакомстве с девушками, что… – заговорил детектив, не зная толком, как вырулить на более непринужденную тему.

– …Что отец мой богат, – откликнулся Игорь. – Что для меня он не жалеет денег и что я единственный наследник немалого состояния.

– Понятно. И ты нашел наконец ту, которая не интересовалась твоим кошельком, так?

– Это звучит смешно, да?

– Почему ты так решил? – удивился Кис.

– У вас такое лицо, будто… будто…

– Игорь, я с большим уважением отношусь к твоему решению. Мало кто на твоем месте удержался бы от удовольствия попижонить перед девицами своими финансовыми возможностями. А улыбнулся я потому, что представил, как это, должно быть, нелегко. Вместо того чтобы посадить свою избранницу в такси, ты ее провожал на трамвае?