Ведающая

«Телепортационный камень — это специальный артефакт для перемещений в пространстве. Артефакт состоит из полудрагоценных или драгоценных камней. В драгоценные камни помещается большее количества энергетических зарядов на перемещение. Вместимость зарядов зависит от твердости камня. Самый вместительный телепортационный камень является — алмаз. В алмазные артефакты помещается около ста зарядов на перемещение. Подобные артефакты — редкость из-за очень дорогой цены. Большинство жителей Ровена выбирает для путешествий ездовых животных, караваны, корабли.»

— А письма? Почта? Связь же как-то надо поддерживать, телефонов же здесь не существует, неужели голуби?

Книга меня успокоила — существовала специальная служба, где принимали письма и небольшие посылки. И для отправки в таких службах использовали что-то похожее на телепортационный камень, только это были стационарные, огромные полированные сколы породы. Они принимали-передавали письма, а по адресам уже разносили самые обычные почтальоны. Подобный камень был полностью на обеспечении мастеров. Никто кроме них не мог зарядить данный инструмент.

Мне было некому писать письма в этом мире. Я очень хотела бы отправить весточку своим родителям, но… Но я, обязательно спрошу у совета о своих надеждах. Сегодня мне представиться эта возможность.

Открылась дверь из детской. Из нее вышли все сони этого дома: Грозный, Варя и Лапочка.

— Доброе утро! — крикнула дочка и бросилась ко мне в объятья, приветственно зачирикала синичка и рыкнул белоснежный волк.

— Ой, мне надо… — сказала Варя и побежала в сторону уборной.

— А вам что-нибудь нужно? — спросила я у магических созданий.

— Нам нужна только сила хозяйки. — ответила мне Лапочка. По моим наблюдениям Грозный особо не любил разговаривать.

— Ах, да! — воскликнула я.

— В отсутствии оной, свое существование можем поддерживать с помощью обычной еды, но только в течении трех дней. — продолжала объяснять мне Лапочка.

— Тогда не будем откладывать! — весело произнесла я и уже привычно закрыла глаза. Я мысленно представила, как огоньки впитаются не только питомцами, но и пропитывали стены дома.

— Спасибо. — хором сказали Лапочка и Грозный, а дом согласно вздохнул. Никогда я не смогу привыкнуть к лиричным и выразительным вздохам дома, но это было милым свойством.

— Я все, мам! — с грозным окриком вышла Варенька.

— Давай я тебе помогу! — предложила я и помогла.

Овсяной каше еще недолго осталось стоять на столе, пару мгновений и мы ее съедим. Но, как обычно, в самый важный момент, когда ложка была у самого моего рта — в дверь постучали.

Часы на стене показывали девять тридцать утра.

Время приключений настало.

Как я и ожидала, к нам стучался Айрих. Он был скрыт ворохом бумажных свертков, что с первого взгляда я его было не узнать. Айрих принес нам особенную, на его вкус подобранную, одежду для встречи с советом.

Поприветствовав друг друга, я предложила Айриху приговорить кашу к смертной казни вместе с нами, и он охотно согласился.

— Для того чтобы ты встречала меня с радостью, мне следует приходить с покупками? — ехидно спросил меня Айрих.

— То есть это не забота, а подкуп? — переспросила я со смехом, выставляя перед ним тарелки.

— Спасибо. — буркнул Айрих и голодными глазами окинул накрытый стол.

Совместными усилиями мы уничтожили завтрак, и даже убрались коллективно.

— Посмотрим то, что я для вас принес? — предложил Айрих.

— Давай! Пройдем наверх! — сказала я.

В спальне на кровати Варя со скоростью света стала раскрывать свертки, где было одежды больше, чем на один вечер. Там было и две пары детской обуви: ботиночки и туфельки. Там было и два маленьких платьишка, ярко красное и синее. И для меня платья были — белое и с мелкими цветами, еще и классные ботиночки для меня имелись из мягкой кожи на шнуровке с удобным каблучком. А в последнем свертке спряталось белье — носочки, простые и скромные маечки с трусиками, между прочим, и взрослые, и детские.

От подобной внимательности, предусмотрительности я обомлела. Было ли это приятно? Это было не просто приятно, это была такая важная и ценная мелочь, от которой в сердце начинает проклевываться крошечное зернышко любовного цветка. Айрих размышлял о нас, решал, что нам было первостепенно необходимо. Он позаботился обо мне и о Варе так, как никто до этого не заботился. Мало того, что одежды принес, но я еще помнила те горы еды, которой он нас обеспечил на долгое время. Помощь в обустройстве обещали все трое, а, на самом деле, всем необходимым нас обеспечил только он один.

Я повернулась к нему так резко, что юбка выполнила красочный полукруг. Мне требовалось видеть его звериные глаза с вытянутым зрачком.

— Я безумно тебе благодарна. — прошептала я от всей души.

Я не сдержала свой порыв и признательно обняла Айриха. Он, конечно же, не ожидал от меня такого, и под моими руками он замер, словно рыбья статуя с рыночной площади, а потом он все же разморозился и ответил на объятия, бережно и нежно.

— Ну что ты? — тихо проговорил он прямо мне в макушку.

А что я? Я ничего.

Варя внезапно спросила:

— Мам, ты что плачешь?