Ведарь

На миг я ясно увидел себя внутри машины, милиционеров по краям и впереди. Люди застыли, как будто кто-то нажал на видеопроигрывателе кнопку «пауза». Я словно выпорхнул из своего тела и завис в салоне. Дым неторопливо вытекал изо рта водителя, закрывался в моргании глаз милиционера рядом, летел к моему лицу кулак следователя. И змеилась молния шокера в руке сержанта. Так вот что он искал в кармане. А мое тело как раз повернулось к Голубеву, руки закрывали голову.

Неудержимая сила повлекла обратно. Снова ощущение тела. Я извернулся, как мог, вжался в пыльное сидение, и мимо моего носа пролетела рука с зажатой молнией. Как по расписанию электрический разряд встретился с кулаком Голубева. Короткая вспышка, запах горелой плоти и резкое биение рядом. Следователь выпрямился на сидении, ударился головой о потолок салона и всей массой завалился на меня. Голубева колотило от бешеных судорог. Неожиданно накатившее исступление спало, заныли ушибленные ребра.

— Стой! Тормози, Илюха! — тут же заорал проштрафившийся мент.

Тот тут же ударил по тормозам, всех бросило вперед и расслабленное тело свалилось с меня. Я уперся руками в спинки сидений — не сумел отказать себе в удовольствии подставить локоть под нос падающему следователю. Впереди раздался мат — милиционер приложился лбом о торпеду.

— Что у вас там? — обернулся водитель, пока милиционер рядом потирал лоб.

— Херня получилась. Хорош рыло тереть, помоги Саныча вынести! — скомандовал сержант, виновато осматривая расслабленное тело следователя.

— Ему терпила так зарядил? Хана тебе, пацанчик! — рявкнул прапорщик и выскочил наружу.

— Остынь, ему и так досталось. Не болтай, берись за плечи! — «шокерист» распахнул дверь, из которой повалился следователь с окровавленным лицом.

Суховатое тело следователя вынесли наружу. Я помог из сострадания — все-таки не слабо получить разряд, особенно когда не ожидаешь.

Следователя положили на тент, который вытащил и раскинул на траве водитель. Голубев слабо подергивался. Сержант отирал бледное лицо мокрым платком, слушал пульс на руке. Водила с другим милиционером курили в стороне.

Я смог оглядеться. Ого! Оказывается, мы выехали за город и встали за Китово. Вечер опустился на землю, покрыл деревья и кусты оранжевым светом.

По сторонам дороги высился лес, весь в теплых красках, манящий и родной. Зеленые ели переплетались с багряно-золотыми березами и желтыми кустами. Под лучами вечернего солнца деревья словно выступали на модном показе.

А внутри леса темнела свобода. Воздух влажно пах грибами и мхом. Лес манил и завораживал, из глубины шел необъяснимый зов. Перед глазами пролетел образ мохнатой лапы, сдирающей дерн с земли. Опять возникло ощущение взгляда, как из тонированных стекол черного джипа. Но на сей раз не злобный и ненавидящий, а наоборот, манящий и завлекающий, будто зовущий к ужину крик мамы.

— Эй, ты куда направился? А ну залезь в машину! — прапорщик щелчком откинул в сторону окурок.

Бычок пролетел по широкой дуге и упал в придорожную канаву, коротко пшикнув напоследок. Я не заметил, как отошел к другому краю дороги. Хрипло прокаркал в стороне угольно-черный ворон. Его блестящие глазки оглядывали группу людей, костистые ноги нервно переступали по рыхлой земле.

— Надень на пацана браслеты, пусть в машине покукует. О, смотри, и Саныч очухивается. Крепкий он все же мужик, после такого разряда уже приходит в норму, — сержант ещё раз намочил платок из пластиковой бутылки и отер лицо следователя.

— Я после шокера раньше врубаюсь, так что не такой уж он и крепкий, — заметил прапорщик и вытащил из-за пояса наручники.

Холодные тонкие браслеты туго стянули запястья. Мелькнула шальная мысль — смогут ли милиционеры надеть эти игрушки на ручищи Вячеслава?

— Ага, может от обычных шокеров и врубаешься, но у меня тесть инженер-электронщик. Вот он и прибавил моей игрушке немного мощности. С червонца килоджоулей поднял до сороковника — на полчаса гарантировано расслабление и пускание слюней. Толковый он мужик, если бы не бухал ещё, — сплюнул сержант.

Голубев открыл здоровый глаз и ошалело оглянулся по сторонам. Милиционер затолкал меня в 'Уазик' и хлопнул дверью. Водитель тоже залез со своей стороны, устало уставился на меня в зеркало заднего вида.

— Куда же ты полез, молодой? По-хорошему же предупреждали. Девок тебе мало что ли? — сочувственно проговорил он, поглядывая на обочину, где поднимали следователя.

— Так получилось. Куда мы теперь? — спросил я, разбитые губы не очень располагали к беседе.

— В СИЗО, куда же ещё. Посидишь там, пока все не прояснится, или пока последний гопник не выйдет из комы, — произнес водитель и вытащил из пачки сигарету. — Не куришь?

Я отрицательно помотал головой, посмотрел на следователя. Тот сидел на грязном тенте и материл неосторожного сержанта за «сюрприз».

— Почему последний? Их же трое в реанимации, — поинтересовался я пониженным тоном, чтобы не услышали на улице.