Веди меня, ветер!

Я затихла за спиной Риагана, поджав ноги в кокон из одеяла. Он спал без рубашки, а я даже и не заметила, когда будила его. Лежа очень близко, я чувствовала лицом тепло его голой кожи. И это успокаивало. За стеной на улице по прежнему шастал медведь, но я его уже не боялась.

Риаган вслушивался в ночь с момента, как Яра вышла из его комнаты. Он слышал, как она ходила по дому. Сначала он решил, что она злится на него и не может успокоиться. Но быстро понял: она боится. Слишком уж суетливы ее шаги по дому. Яра металась из комнаты в комнату, а Риаган изо всех сил заставлял себя лежать тихо. Очень хотелось встать и пойти туда к ней. Попытаться успокоить. Вот, только примет ли она его поддержку? Скорей всего нет. А может еще и обидится за то, что уличил ее страх. Она ему не доверяет. Если он придет к ней, его компанию она расценит, как новое посягательство на свою свободу. И тогда пропасть между ними станет еще шире. Какое-то время назад ему стало казаться, что отношения между ними потеплели. Она перестала злиться и плакать, и Риаган надеялся, что Яра близка к тому, чтоб простить ему обман. Но последние дни показали, что все не так. Яра делает над собой усилие. Ломает себя. Но зачем? Может виной тому ее все еще живое чувство к этому Микану? Что там за мужик такой, что смог так засесть в мозг девушке?

Иногда Риаган чувствовал искренний интерес и участие с ее стороны в те немногие моменты, когда она расслаблялась и сквозь маску враждебности и обиды проступала ее истинная сущность. Он так хотел бы, чтоб это происходило почаще, потому что тогда она смотрела на него, а не вглубь себя. И он чувствовал: в эти мгновения она не сравнивает его идеальным и великолепным Миканом. Но это состояние быстро улетучивалось и Риаган не мог отследить, что же он сделал не так в очередной раз, что ее спугнуло.

И сейчас, подойди он к ней, она ощетинится ежиком и закроется еще сильнее. И потому он лежал неподвижно и ждал. А вдруг придет. Он ведь предложил. Может быть она решится и позволит себе довериться ему хотя бы в этом?

А тем временем босые женские ножки топали по коридору к его спальне. Шаги стихли прямо за дверью. Наступила тяжелая пауза, во время которой Риаган затаил дыхание и скрестил все пальцы, какие только смог. Зайди! Только зайди!

Дверь почти неслышно отворилась и за спиной Риагана послышался шорох одеяла. Она застыла на миг возле лежака. Прислушивается? Он собрал в кулак всю силу воли, чтоб лежать тихо и дышать ровно. Чтоб не выдать, что не спит. Она прилегла позади него на самый край лежака и замерла. Сердце барабанило по вискам бешенным пульсом. Видимо решив, что все таки медведь страшнее, чем он, Риаган, Яра придвинулась ближе и затихла.

Риаган изо всех сил старался расслабить мгновенно окаменевшее тело. Особенно одну его часть… Позади него лежала она – его женщина, не желающая признавать его своим мужчиной. Ее дыхание щекотало ему кожу между лопаток. Зачем только он снял эту долбанную рубашку на ночь?!! По телу ползли нескончаемые мурашки. Какой теперь может быть сон?

Я все таки проснулась раньше Риагана. Он все так же лежал на боку. Я приподнялась на локте и придерживая волосы свободной рукой, заглянула через его плечо ему в лицо. Спит. Замечательно. Я тихонько подобрала одеяло и на цыпочках двинулась к двери. Если бы я только знала, что как только за мной закрылась дверь, этот прохвост откроет глаза и повернется…

Дождь, наконец, закончился на рассвете, оставив после себя в траве мириады алмазных бликов. Медведя во дворе видно не было. Ушел, значит, обжора лесной.

Я собирала на стол завтрак, когда на кухню насвистывая веселую песенку пританцевал несколько помятый со сна Риаган. По-другому сие действо назвать было никак нельзя. Он светился не хуже радуги, что сияла с утра над горами.

– Ты чего? – я наблюдала, как он, улыбаясь, бодро плюхнулся на свое любимое место за столом.

– Дождь кончился, наконец! – Риаган запустил обе пятерни себе в волосы и довольно потянулся. – Хорошо-то как!

Он стянул с тарелки свежую лепешку, с наслаждением понюхал ее и откусил здоровенный кусок.

Я смотрела на него с подозрением. Догадался что ли? Меня обдало волной стыда до самых корней волос. С чего еще ему быть таким веселым? Риаган жевал лепешку, глядя в окно.

Нет, нет. Помню… Он сказал только то, что сказал… Если бы он все понял, он бы не стал бы молчать. Он и в самом деле радуется хорошей погоде. Последние два дня он был такой же мрачный, как тучи, выливающие на наш дом всю воду мира. Он не может сидеть без дела. Ему смертельно скучно. Вот и радуется. Сейчас примется за работу и успокоится. Я выдохнула и принялась разливать чай.

Наверное, при попадании в новую для себя среду, в которой старые привычки перестают быть значимыми и подходящими, человек начинает обязательно заводить новые. Потому что требуется что-то знакомое и родное. Некая успокаивающая размеренность. Нечто неизменное день ото дня, на чем можно успокоиться и расслабиться.