Веди меня, ветер!

Не смотря на то, что я иногда раздражаюсь, сержусь, веду себя некрасиво и испытываю желание сделать что-то нехорошее в ответ, я глубоко и полностью принимаю себя.

Несмотря на то, что я ошибаюсь, я глубоко и полностью принимаю себя. Ведь ошибки не делают меня хуже. Я учусь, я делаю выводы и двигаюсь дальше. Тетушка Ула говорила, что каждый приходит в этот мир, чтоб учиться. У каждого существа в мире свои уроки, свой путь, который он должен пройти. Чтоб обрести себя настоящего. И если урок усвоен, жизнь преподносит следующий. Новое испытание. Более сложное, более серьезное. И этот процесс бесконечен. И в этом его ценность. Теперь я ее понимаю. По-настоящему. И все, что было в моей жизни — это мои уроки, чтоб я чему-то научилась. Они даны были именно МНЕ и именно такие. И я бы снова прошла их — эти уроки, если бы это дало мне возможность почувствовать то, что я ощущала сейчас. Собственную силу. Собственную глубину. Глубину моего «Я».

Слова тетушки вдруг дошли до меня здесь и сейчас. Эти и многие другие. Все, что я слышала с детства, все, что проходило мимо моей души как нечто, что не про меня, вдруг осело в моем сознании. Все правда. Все про меня. Словно глаза открылись по-новому. И это нравилось.

Принятие себя успокоило все до глубин души. Ниже уровня чувств. Ниже уровня тела. Глубже той моей части, где обитала та вспыльчивая, ревнивая и уязвленная часть меня, которую я называла змеей. Поверхность сущности может волноваться. Может переживать, впадать в уныние или в состояние счастья. Может менять эмоции, чувства, обстоятельства, действия. А в глубине все остается неизменным. Сильным. Спокойным. И это тоже Я. Все мои переживания, волнения, терзания, огорчения — это тоже я.

И моя змея обижалась и подбивала меня на злость именно потому, что я не чувствовала себя достаточно сильной. Не чувствовала себя собой.

Я правильно поняла ее. Она — это сигнал. Она указывала на место, где болело. А за этой болью была Я. За болью всегда прячется сокровище. Это еще один урок тетушки Улы, который вдруг прояснился в моей голове.

И со змеей не нужно было разговаривать. Нужно было ее просто полюбить. Ведь она — это я. Любить нужно было себя. Это тоже были слова тетушки Улы. И я думала, что любила себя. А сейчас я поняла, что на самом деле я любила то, какой видели меня окружающие. Милой веселой ласковой старательной девочкой. Чтоб по-настоящему полюбить себя, нужно было себя принять. А этого делать я даже не пыталась.

Зато, кажется, смогла сейчас. Потому что чувствовала в груди спокойное тепло. Свое собственное. И наконец-то чувствовала себя целой.

Я чувствовала свою змею. Ту часть меня, которая обижалась и злилась. Из нее исчез мрак. Там стало мирно. Рассосался комок боли и я вдруг почувствовала желание вздохнуть полной грудью. В моем теле что-то тоже изменилось. В моем теле свободно текла сила. В груди и в спине где-то между лопатками вдруг стало легко и свободно. Словно пропали тиски, сдавливающие мою грудь. Я к ним настолько привыкла, что даже не замечала. Сейчас тело казалось удивительно слаженным. Я стояла в потоке собственной силы. Она текла во мне и из меня свободно. Я сама себе казалась окутанной золотистым сиянием.

А нет. Не казалась. Я и была окутана золотым сиянием. Вокруг моих рук, ног, груди образовалось золотое облако. Оно устремилось из меня потоком, оно росло и уплотнялось. Оно заполнило кухню, смело муку со стола и воплотилось в ящера, мгновенно занявшего все пространство комнаты. Огромные крылья рыже-золотой рептилии уперлись в потолок.

Мои чувства смешались. Это мои крылья скребли по перекрытиям потолка. Это мой хвост вылез в коридор и постукивал о стены. Это я прижала саму себя большим чешуйчатым телом к стене возле окна. Это мой чешуйчатый зад припекала близко расположенная растопленная печь. Это я смотрела на саму себя сверху вниз, и одновременно снизу вверх. Я видела глазами ящера собственное удивленно-шокированное лицо, саму себя словно стукнутую мешком муки.

- Риаган! Риаган!!!- я звала его и вместе со мной ревел мой ящер. Козы испуганно метались по загону и блеяли в ответ. Рев зверя навевал на них страх. Я не могла отделить ощущения собственного человеческого тела от звериного. Движения путались и ящер почти неуправляемо дергался по кухне. И главное — я не знала, как убрать его обратно. Или ее. Никогда не задумывалась, какого они вообще пола — эти ящеры.

Потому что история не знает случаев, в которых женщины становились носителями ящера. Это мужская черта. Охотничья.

Почему у меня ящер?!!

В голове не укладывалось это чудо или проклятье. Что с ним делать? Как им управлять?

А вдруг он вообще не убирается? Кто их знает — женских ящеров. Так и будет торчать на кухне. И я вместе с ним. С ней… А-а-а!