Ведите себя прилично, Арчибальд!

— Нет, никаких открыток! Раз на то пошло, я сам докопаюсь до правды и готов сопровождать вас для этого в Вену! А там уж поглядим, найду я хоть одного шпиона или нет! Слышите, Рут? Хочется вам того или нет, а я поеду с вами!

— Представьте себе, вы меня только порадовали, дорогой…

Засыпая, Рут на полном серьезе воображала, что, раз муж согласился ехать вместе с ней, дело улажено. В Вене Арчибальд сам убедится, что ее слова — не выдумка, а грязная и кровавая действительность. Однако уже в самолете молодая женщина начала сомневаться, что когда бы то ни было сумеет внушить баронету трезвый взгляд на вещи. Сэр Арчибальд то отпускал ядовитые замечания, то разражался жалобами без всякого видимого повода. Ему не нравилось решительно все: самолет, место, сквозняки… Он беспокоился о багаже, хныкал, угрожал, короче, выглядел как совершенно омерзительное для окружающих живое воплощение британского снобизма. «Сноб, — думала Рут, — сноб и маменькин сынок». И по мере удаления самолета от Лондона молодая женщина с возрастающей тревогой раздумывала, уж не совершила ли она самую страшную в жизни ошибку, согласившись принять руку и сердце ни на что не годного бездельника баронета. В конце концов молодая женщина погрузилась в безысходную грусть, а очнувшись в Вене, вдруг почувствовала, что муж стал ей ужасающе безразличен. Видя, что жена упорно не реагирует ни на какие расспросы, сэр Арчибальд Лаудер в свою очередь замкнулся. Тем временем Рут размышляла о Фреде Лукане, чье внезапное исчезновение стало поводом для ее командировки. Она смутно помнила невысокого, но крепкого и энергичного парня… А теперь ей придется выяснить, какая смерть постигла Лукана. Вспоминая обо всех мужчинах из МИ-5 и сравнивая их с тем, кто сидел рядом и с кем она собственными руками сковала себя пожизненными узами, Рут испытывала бешеное желание расплакаться или надавать самой себе пощечин.

Чета остановилась на Вайбургхассе, в гостинице «Кайзерин Элизабет» — заведении, хоть и лишенном размаха первоклассных отелей, но весьма ценимом любителями комфорта. Титул сэра Арчибальда произвел обычное впечатление. Администратор с поклоном протянул ключ и приказал проводить высоких гостей в номер.

— Ну, моя дорогая, — насмешливо бросил баронет, когда Рут принялась распаковывать чемоданы, — вот мы и прибыли на место ваших грядущих подвигов… И что теперь? Купим маски или серые, в цвет стен, плащи?

— Если это образчик оксфордского юмора, я окончательно перестану жалеть, что никогда там не училась.

— Напрасно. Там вас по крайней мере поставили бы в известность, что порядочный человек не может выбрать работу, которая требует подслушивания у дверей или подглядывания в замочную скважину, а уж тем более — чтения чужих писем…

— Мой бедный Арчибальд… вы и в самом деле монумент…

— Кому или чему?

— Глупости.

— Благодарю, дорогая, это первый случай за всю семейную историю Лаудеров, когда жена позволила себе таким образом охарактеризовать законного супруга.

— Если вы похожи на предков — значит, их жены напрасно сдерживали естественные побуждения. Скажите честно, Арчибальд, для чего вы поехали со мной?

— Чтобы заставить вас признаться в беспардонном вранье!

После этого неприятного замечания оба супруга повернулись друг к другу спиной и каждый занялся своим делом. Разложив вещи, Рут надела шляпу и перчатки.

— Я ухожу в город, — предупредила она мужа. — Вы остаетесь или намерены сопровождать меня?

— Еще бы нет! А вдруг на вас набросятся иностранные шпионы? Кто, кроме меня самого, защитит мою жену? — иронически бросил баронет.

— Будь вы действительно моей последней надеждой и опорой, оставалось бы только написать завещание!

Они вместе дошли до Кяртнерштрассе, и Рут погрузилась в созерцание витрин, а муж нашептывал ей на ухо идиотские шуточки:

— Видите вон того толстяка? Уж не советский ли это агент? А вот этот малыш? По-моему, он явился сюда прямиком из-за железного занавеса! Осторожнее, дорогая: не удивлюсь, если у этой здоровенной тетки самые дурные намерения на ваш счет… О!.. А вот и автомобиль тормозит совсем рядом… Может, вас собираются похитить, Рут?