Ведьма

Нелли Алексеевна была человеком редкой энергичности, деликатности и ранимости. При совершенно неуемной деятельности и неспособности к сидению на месте дольше десяти минут подряд (праздничные застолья не считаются, хотя и там она долго высидеть не могла — ей надо было куда-то идти и что-то делать, хотя бы убирать посуду и что-то подавать), это был человек «без кожи» — обидеть ее было проще, чем маленького ребенка. Восхищала она Маргариту в первую очередь тем, что всю жизнь регулярно совершала поступки, на которые сама Маргарита не решилась бы никогда: в молодости прыгала с парашютом, ездила на какие-то комсомольские стройки, работала электриком, взбираясь на столбы электропередач с помощью привязываемых к ногам таких железных крючьев, каких теперь уже и не увидишь. В свое время она закончила биофак Минского Университета, поначалу учительствовала на селе, потом вернулась в город и до сих пор работала в лабораториях при больницах и читала лекции по анатомии и физиологии в медучилище. На работе с ней не спорили — себе дороже. Студенты учились изо всех сил — кому насколько позволяли умственные способности. Тем более, что Нелли Алексеевна была прекрасным преподавателем и незаменимым специалистом. Выпускников медучилища, поступивших в мединститут или на работу, непременно спрашивали, кто был руководителем группы и, слыша в ответ знакомую фамилию, удовлетворенно кивали головами: можно было надеяться, что медсестра из группы Нелли Алексеевны никогда не поставит больному клизму в ухо. Маргарита обожала анекдот про «клизму в ухо» — историю, слышанную ею от самой же тети Нелли как комментарий на тему возросшей бестолковости студентов.

— Задаю вопрос группе, — рассказала когда-то тетя. — Сколько в среднем ударов делает человеческое сердце в минуту в состоянии покоя. Молчание. Вызываю студентку. Молчит. Ну, спрашиваю ее, а в час сколько ударов?…., говорит. Хорошо, говорю я, так сколько же в минуту? Молчит. Сколько в час? Отвечает. Сколько в минуту? Молчит. Назначаю пересдачу. Не сдает тему. Потом же уже комиссия! Не сдает. Вопрос на отчисление. И вот меня вылавливает в коридоре на перемене молодой человек, называется ее братом и начинает что-то нести про то, неужели мне трудно поставить ей зачет, она потом все выучит и сессию сдаст. Господи! Так я ему и говорю: «Молодой человек! Представьте, что вы тяжело заболели и попали в больницу. И вот придет к вам такая медсестра и поставит вам клизму… в ухо!..»

Маргарита тогда хохотала над тетушкиным рассказом. Молодой человек явно не знал, с кем имел дело: Нелли Алексеевну во все времена было и танком не испугать. И теперь, шагая по могилевским улицам, Маргарита размышляла о собственной неспособности не только ехать в тайгу или прыгать с парашютом, но и просто открыто высказывать свое мнение, не умирая при этом от страха: «Что мне за это будет?!»…

Кроме того, тетушка еще сотрудничала на общественных началах в Совете ветеранов и ворчала, жалуясь, как ей эти ветераны надоели.

Тетушка обрадовалась бурно, как будто приезд племянницы был для нее неожиданностью, сели пить чай и болтать. Желание Маргариты пожить несколько дней на даче вызвали у нее трогательный восторг, вот только погода в Белоруссии уж больно ненадежна бывает в октябре:

— Ай, ну, ничего, затопим печуру, не замерзнем! Я уже так долго не могу туда собраться, а надо огород дочистить… Ничего у меня не растет уже на этом огороде, все руки не доходят, а поначалу-то все было…

Потом она стала предлагать, пока дождь прекратился, показать Маргарите город, где та была последний раз лет двадцать назад. Отказать было невозможно, да и не было ни повода, ни желания отнекиваться, и они пошли гулять. Лена сразу же сказала, что она долго гулять с ними не будет, поскольку ей надо закончить рецензии на стихи молодых поэтов: «Все они дураки, а стихи — полный бред и примитив…»

В Белоруссии еще крепко держался советский союз: на площади Ленина стоял памятник Ленину, а над зданием облисполкома развевался красный флаг. Ближе к вечеру Нелли Алексеевна стала звать племянницу ночевать у нее:

— А завтра мы раненько встанем и поедем. Ехать-то ведь совсем недалеко!..

Наутро дождя не было, робкое осеннее солнышко пыталось пробиться из-за крупных серо-белых облаков, иногда ему удавалось выглянуть на пару минут и это радовало, как только и может радовать солнышко в октябре.

Ехать действительно было не далеко. Сначала прошли через сжатое поле по тропинке, утоптанной почти до состояния асфальта. Потом — через какую-то деревушку, потом — через луг с коровами, потом — по новому стальному мосту через Днепр, непривычно узкий и кажущийся мелководным, и на другом берегу начинался уже сосновый лес, песчаный проселок уходил от шоссе, и по одну сторону его шумели сосны, а по другую спускался к реке отлогий, поросший еще зеленой травой берег. Вскоре показался и дачный поселок медиков.