Ведьма

— Я упомянула о своих подозрениях, чтобы ты поняла, что я не боюсь их признать. Подозрение не обязательно равносильно недоверию. Ты мой друг. Я — твой. Наши цели не всегда совпадали. Они будут отличаться и впредь. Однако я люблю тебя, как свою сестру, и, когда мне нужна помощь, — я обращаюсь за ней к тебе. — Набравшись сил, она продолжила: — Все, что говорилось об опасностях, заключающихся в книгах и познании, — правда. Познания Леклерка помогли Гэну покончить с жизнью многих людей. Какое еще средство разрушения вложила я в руки Леклерка? Или в руки других, не столь добрых людей?

— Познания и мудрость не всегда произрастают на одном и том же дереве. Люди будут прибегать к любым мерам, чтобы добиться своего. При всеобщей мудрости мы бы все желали одного и того же.

— Целей Церкви. Всеобщего блага.

— Теперь уже нет, — повернувшись лицом к Сайле, Тейт положила локти на ограждение балкона. На фоне теплого света свечей и людей, двигавшихся внутри комнаты, Сайла выглядела почти загадочно. Черты ее лица были скрыты капюшоном, руки она спрятала в рукава. — До тех пор, пока Жнея правит в качестве новой Сестры-Матери, Церковь будет попросту еще одной фигурой в бесконечной борьбе за власть. Если Церковь будет силой, направленной на общее благо, то это должно начаться сейчас, Сайла. С тебя.

— Я не смогу это сделать. У меня не хватит сил. Все, что я хотела, — это быть свободной, Доннаси, ты это знаешь. — Сайла прошла вперед. В своем достигавшем пола плаще она, казалось, плыла по воздуху. Бледная рука, мелькнув в воздухе, легла на рукав Тейт. — Я хочу оградить себя от приказов и послушания. Я надеялась, что Врата дадут мне свободу, позволят разорвать те границы, которые устанавливают мужчины или Церковь. Я оказалась еще большей пленницей, чем прежде. Избравшая и оказавшая мне помощь настоятельница сделала меня Цветком. Отчего же она мне ничего не объяснила? Она же знала, чем это закончится. Я хочу встретиться со своим мужем. Я хочу быть сама собой, а не Цветком. Отчего же мне это не дано?

Взяв в свою смуглую руку трепетную светлую руку Сайлы, Тейт успокаивающим тоном сказала:

— Оглянись вокруг. Гэн оправдывает предсказание. Ты думаешь, что ему не хочется бросить все это и вырастить кучу маленьких Гэнов и Нил? А Леклерк? Бедняге хотелось приключений, и теперь у него их по горло. Ты видишь Картер, Анспач и Бернхард? Первые новые Наставники. Одухотворенные. И напуганные до смерти потому, что понимают, насколько эта задача опасна и что кроме них с ней никто не справится. Мы все бьемся, как кошки в мешке. По крайней мере у тебя и Гэна есть миссия. Вы не можете стать свободными до тех пор, пока не расчистите путь другим. Конечно, ты можешь очень просто получить свободу. Просто уйди. Иди к Класу. Но ты никогда не обретешь внутренней свободы. До тех пор, пока не совершишь то, что обязана совершить.

Сайла заплакала. Не было ни рыданий, ни всхлипываний. С невыразимой грустью слезы текли по ее лицу, как капли весеннего дождя.

Задыхаясь, Тейт обняла ее. Они стояли так, пока Сайла не отклонилась, взглянув в глаза подруге.

— Умом я понимаю, что ты права, но сердце хочет, чтобы ты оставила меня и ушла.

В ответ Тейт задорно усмехнулась.

— Меня не так-то просто отвадить! Я достаточно упряма!

— Сестра моя!

Прежде чем Тейт смогла ответить, их позвал Гэн. Он стоял возле одного из стульев, положив руку на его резную спинку. Гэн обратился к Сайле:

— Сайла, мы снова в одной упряжке. От этих книг исходит нечто, действующее на меня. Это пугает меня и будоражит мне кровь. Мы построим мир или потерпим поражение, но в любом случае покроем себя невиданной славой. Кто со мной?

Деревянные и каменные стены отразили эхом дружеские восклицания собравшихся. Переходя в столовую, они возбужденно переговаривались и смеялись.

Сайла заговаривала то с одним, то с другим, постоянно отставая при этом от всей группы до тех пор, пока не оказалась замыкающей.

Привитое Церковью умение распознавать реакции людей многое ей открывало.

Она видела озлобленную нерешительность, скрытую за вымученной улыбкой Эмсо, и промелькнувшее на лице Леклерка самодовольство. Она также заметила обращенные на него одобрительные взгляды трех женщин из его племени.

Но больше всего ее задел скрытный обмен взглядами между Тейт и Конвеем. Эти взгляды выдали постыдную тайную ложь. Каждой военной целительнице было известно, что лучшее лекарство для гноящейся раны — чистота. И солнечный свет, который посылал Единый в Двух Лицах.

Обман был заразой, отравившей дружбу. Это смертельная зараза, которая нуждается в целебном солнце.

Глава 14

Гремучая змея предупреждающе затрещала.

Она внимательно следила за приближавшимся человеком, нацелив на него клинообразную голову, похожую на наконечник стрелы.