Ведьма

– Жаль. На вас, Миш, приятно посмотреть. Приятнее, чем на многих тамошних завсегдатаев.

И она пошла по своим делам, а Михаил покраснел. Он подумал, что если успешно доберется до финала программы (если его не убьют в каком-нибудь другом лесу направленным выстрелом энергетической базуки, ха-ха), то он, пожалуй, запросто станет предметом чьих-нибудь тайных воздыханий. Это было еще приятнее, хотя, казалось бы, к этому он тоже мог давно привыкнуть, потому что уже на стадии поступления в этот университет многим дамочкам разных возрастов надолго запал в душу. Но к этим вещам, очевидно, трудно привыкнуть, и каждый раз что-то приятно постукивает в груди и пощипывает в области паха…

Дальше были уборщицы, студентки, библиотекари и даже один слесарь-сантехник, измученный традиционной утренней жаждой. Девушки загадочно улыбались, здороваясь с преподавателем истории, и отходили к стеночке, парни восторженно кивали, библиотекари при приветствии называли Мишу по имени-отчеству, а слесарь, хмыкнув и утерев нос рукавом куртки, туманно заметил:

– Здорово ты его.

Миша так и не понял, кого именно и что именно здорово…

Когда он добрался-таки до своего факультета, голова уже шла кругом. К счастью, в кабинете истории никого не было. Миша настежь открыл окно и плюхнулся на стул. Сейчас бы пивка светлого холодненького, из пол-литровой кружечки.

Кажется, вокруг него начинается какой-то дурдом. Весь мир сошел с ума (ну, старик, не преувеличивай – не весь, а лишь небольшая его часть в отдельно взятом учебном заведении). Выяснилось неожиданно, что все вокруг не просто смотрят телевизор, а смотрят «Неон-ТВ» и их нетленное реалити-шоу «Ясновидящий». Третий сезон подряд смотрят не отрываясь и пионеры, и пенсионеры, и вечно похмеляющиеся сантехники, и библиотекари, неслышно и незримо обитающие среди томов Шиллера, Гете и Пелевина, и охранники, ничего сложнее сканвордов отродясь не видавшие… Расчлененные трупы, смерть, жестокие убийства, мучения, чье-то горе, слезы, отчаянные попытки узнать правду, какой бы горькой она ни была, – и они все это смотрят каждую неделю (а кто-то ведь и каждый день – в других программах по другим каналам!), усаживаясь в воскресенье вечером за стол, хрустя шоколадным печеньем и бегая во время рекламных пауз в туалет или покурить! А теперь они со щенячьим восторгом заглядывают ему в глаза и едва не начинают просить автографы. И ведь просили бы, не будь он местным жителем и не крутись он в этих университетских стенах с утра до вечера. Что происходит вообще?

Миша вздохнул. Конечно, он несправедлив. Он слишком требователен к ним. Просто ты их коллега, ты их препод, хоть и молодой, но такой же занудный препод, как и все остальные преподы в этом заведении. Таскаешься с тетрадями и методичками, ставишь закорючки в зачетные книжки, отчитываешь нерадивых и успокаиваешь нервных… И вдруг – экстрасенс! Разумеется, они все теперь будут мучительно вспоминать, не обругали ли они его ненароком мысленно и не смог ли он это прочесть в их глазах, а потом они будут прилипать к экранам телевизоров в воскресенье вечером, и ничего ты с этим не поделаешь. А Ленку Хохлову они точно разорвут на кусочки и замучают расспросами.

Блин, Ленка, Ленка, голая коленка…

Он посмотрел на часы. До занятий оставалось пять минут. Надо идти и читать лекции. Впрочем, найдутся ли желающие их слушать? Михаилу вспомнилась сцена из третьей части «Парка Юрского периода»: закончив лекцию, доктор Грант спрашивает, есть ли у кого-нибудь вопросы, и тут же поднимается лес рук; тогда Грант уточняет – есть ли у кого-нибудь вопросы, не связанные с парком и ожившими монстрами… И из сотни рук остается только одна.

Вот так и он сейчас – пойдет втолковывать этим молодым оболтусам биографию Карла Двенадцатого, а они все будут порываться спросить у него что-нибудь про актера Кирилла Самарина или ведьму Людмилу Кремер.

Придется это терпеть. Радует, что хоть недолго – всего-то полтора месяца максимум. А вот дальше…

– А дальше, мой юный друг, у вас может начаться совсем другая жизнь!

От неожиданности Михаил подпрыгнул на стуле. Он задумался и проморгал приближение своего давнего соперника профессора Саакяна. Обычно он чуял его за два этажа, но не в этот раз.

– Ваши радары, Миша, нуждаются в профилактическом осмотре. – Саакян прошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. – Они должны работать даже тогда, когда вы спите или, прошу прощения, занимаетесь любовью со своими студентками.

У Миши автоматически сжались кулаки, но он постарался сдержать гнев. Седовласый профессор все никак не мог смириться с поражением в битве за душу и тело Ленки Хохловой, и хотя это были уже остаточные явления, все же они доставляли много неприятных минут.

– Ваши остроты ничего не изменят, Александр Георгиевич, – спокойно ответил Михаил. – Что вы хотели?

– Хотел засвидетельствовать вам свое почтение. Вы были великолепны.

– Спасибо. Что-то еще?